Мне тошно от того, что она так себя чувствовала, но еще хуже от того, что вымещала это на мне, когда я была всего лишь ребенком и хотела внимания обоих родителей.
Мама делает глубокий, судорожный вздох.
– Мне жаль, Рен. Надеюсь, ты сможешь меня простить.
Когда она берет меня за руку, словно на большее не осмелилась из страха быть отвергнутой, я притягиваю ее ближе, заключаю в объятия и опускаю голову ей на плечо. Мы долго сидим, молча прижавшись друг к другу, и мне кажется, она плачет.
У меня тоже глаза на мокром месте.
В конце концов, она отстраняется первой, вытирает случайно сорвавшиеся слезы под глазами и издает судорожный смешок. Моя мама никогда не была излишне эмоциональным человеком.
– Почему он подарил тебе камеру Кита Харинга? Мне любопытно.
– Вчера я была в квартире его родителей, – признаюсь я. – И меня восхитила картина Кита Харинга.
– Две танцующие собаки? – спрашивает она.
Я киваю, не удивляясь, что мама знает эту картину.
– Она красивая. Я сказала ему, что она мне понравилась. И Крю прислал это.
Я поднимаю камеру.
– Как мило. – Она тихо вздыхает. – Юная любовь. Первая любовь. Наслаждайся ей, дорогая. Она ни с чем не сравнима.
– О, я не думаю, что он меня любит, – спешу возразить я. – Все началось совсем недавно… что бы ни было между нами.
– Современная любовь. – Мама снова издает вздох и медленно качает головой. – Тут я должна признать, что чувствую себя старой и уже не понимаю подростков.
– Не думаю, что мы сильно отличаемся от подростков тех времен, когда ты сама была одним из них, – говорю я.
– Отличия все же есть. Например, соцсети. – Она встает и идет к двери. – Можешь снова ложиться спать. Мне было интересно, что он прислал тебе сегодня.
Мама закрывает за собой дверь, и я падаю обратно на кровать, а затем тянусь за телефоном, чтобы написать Крю.
Я: Получила твой подарок. Мне очень понравилось. Спасибо.
Его ответ приходит почти мгновенно.
Крю: Пожалуйста. Хочешь заехать на фотосет?
Я улыбаюсь так широко, что болят щеки.
Я: Удивительно, что ты не спишь.
Крю: Брат позвонил мне в семь утра. Засранец.
Я: Что он хотел?
Крю: Он мне кое с чем помогает.
Я:???
Крю: Не могу объяснить в сообщении. Позже расскажу.
Крю: Тебе понравилась камера?
Я: ОЧЕНЬ. Камера от Кита Харинга? Так круто!
Крю: Так тебе не придется рисковать и сохранять снимки в телефоне. Вдруг твой отец узнает пароль.
Я: Никто не узнает мой пароль. Даже ты.
Крю: А как помада?
Я кладу телефон, беру помаду и наношу ее на губы, используя экран вместо зеркала. Делаю селфи и отправляю ему.
Крю: Секси.
Я: Не слишком розовая?
Крю: На тебе? Идеально. Приезжай.
Я: Сейчас?
Крю: Мы оба не спим. Дома никого. Тащи сюда свою прелестную попку.
Мне не должно казаться привлекательным, когда он так говорит, но увы.
Мне нравится.
Я: Сначала мне нужно собраться.
Крю: Я пришлю за тобой водителя.
Я: Питера?
Крю: Да. Он хороший парень. Умеет хранить тайны.
От его слов сводит живот. Вот и все, кто я для него? Тайна?
Разве парень дарит подарки и потакает твоему странному желанию покрыть его тело следами помады, если считает тебя тайной? Не знаю.
Не могу сейчас об этом беспокоиться.
Я: Напишу тебе, когда буду готова.
Крю: Буду держать Питера наготове. Не забудь камеру и розовую помаду.
Я бросаю телефон на тумбочку, вылезаю из кровати и иду в гардеробную. Не знаю, что сегодня надеть. Точно не платье, хотя в нем было классно. И холодно.
Особенно когда я возвращалась домой вчера вечером. Вся продрогла, когда зашла в нашу квартиру. На папином лице отразилось глубочайшее разочарование, когда он увидел, как я сняла пальто, открывая перед ним свой наряд.
Не знаю, как мама заставила его помалкивать, но я за это признательна.
Я быстро надеваю джинсы и свитер и собираю волосы в высокий хвост. Обуваю ботинки на рифленой подошве, а выйдя из комнаты, сталкиваюсь в коридоре с отцом. Он стоит, сунув руки в карманы пиджака, и рассматривает висящую на стене картину. Затем смотрит на меня с невозмутимым выражением лица.
– Я ждал тебя.
Вот вам и заставила помалкивать, называется.