– Дело не в том, что мне есть что скрывать, а в том, что ты мне не доверяешь и считаешь нормальным вмешиваться в мою личную жизнь! Это неправильно!
– Я твой отец. Могу делать все, что пожелаю. Ты мой ребенок. – Я вырываюсь, и как раз в этот миг в коридоре показывается мама.
– Да что здесь такое происходит? – Она так невозмутима. Словно лед. Неприступна.
– Я ухожу.
– К Ланкастерам? – Я киваю, и мама улыбается. – Желаю приятно провести время, дорогая. Не задерживайся допоздна.
Папа смотрит на нее, разинув рот, словно умирающая рыбина. Открывает и закрывает его, будто не может найти слов.
– И ты просто ее… отпустишь?
Я прохожу мимо, останавливаюсь, чтобы порывисто обнять маму, и иду дальше.
– Ты должен перестать обращаться с ней, как с маленькой девочкой, Харви. Я тебе уже говорила. Чем крепче ее удерживаешь, тем больше вынуждаешь убегать. – Доносятся ее слова.
Мама права. Он слишком крепко меня держит.
А я все сильнее хочу убежать.
Глава 48
Рен
Остаток недели я игнорирую отца, насколько это возможно, и это… ужасно. Скоро Рождество и мой день рождения, и я должна быть счастлива. Жаждать провести время с семьей и друзьями – ну, только с Мэгги, – и создавать новые воспоминания.
И хотя я довольна некоторыми аспектами своей жизни, отношения с отцом в эту категорию не входят.
С маминой подачи он отменил поездку на Арубу. Вместо двухнедельного отпуска, как планировал изначально, он выйдет на работу, а значит, мне не придется тайком сбегать из дома, когда захочется уйти, и это настоящее облегчение. А я вижусь не только с Крю. Во вторник виделась с Мэгги. Мы встретились за обедом, и она, рыдая, рассказала мне, что у нее случился выкидыш.
Мое сердце разрывалось за нее, но в глубине души я задавалась вопросом, не чувствует ли она облегчение. По крайней мере, она не привязана навсегда к мужчине, который манипулировал ей и домогался ее.
Если не сплю и не провожу время с мамой или Мэгги, то я всегда с Крю. Это значит, что мы видимся почти каждый день, и это чудесно. Идеально. Мы уже израсходовали всю кассету, которая шла в комплекте с камерой. У меня куча фотографий. Крю со следами от помады на груди и на спине. Еще я сделала пару селфи, на которых он целует меня в щеку, а мои губы ярко накрашены. На этой неделе он каждый день присылал мне помаду Chanel. Маме тоже понравились его подарки, и каждый раз, когда она мне их приносила, ее глаза блестели от предвкушения. Почти уверена, что она считает его стоящим парнем.
Я с ней солидарна.
Сейчас мы с Крю вместе ходим по магазинам в центре города, прогуливаемся мимо роскошных дизайнерских бутиков. Мне приходится останавливаться и заглядывать в каждую витрину, восхищаясь шикарными рождественскими композициями. Некоторые магазины настолько хороши, что даже хочется зайти, хотя мне ничего не нужно.
– Давай зайдем сюда. – Крю ведет меня в магазин Cartier. – Мне нужно купить что-нибудь маме.
– В Cartier? – Я останавливаюсь и, запрокинув голову, рассматриваю интерьер в кремовом цвете. Приглушенную атмосферу пространства. Огромные сверкающие люстры на потолке.
Я уже бывала в дорогих бутиках. Много раз, в основном благодаря маме. Но некоторые магазины находятся на совершенно ином уровне, и Cartier – один из них.
Чувствую, словно оказалась в священном месте. Как в церкви.
– Да. Это один из ее любимых бутиков. – Крю неспешно проходит мимо стеклянных витрин с манящими сверкающими украшениями. Консультант здоровается с ним, обращаясь по фамилии, и я оказываюсь под впечатлением.
Крю заходит в магазин на Пятой авеню, и его сразу же узнают. Какого это?
Я помогаю выбрать ожерелье, и пока мы ждем, когда его упакуют в подарочную обертку, слоняюсь вдоль витрин с бриллиантовыми кольцами. В основном представлены простые кольца, инкрустированные камнями, но есть и более массивные, и все мерцают на свету.
Крю подходит ко мне и прижимается плечом к моему плечу.
– Тебе нравится?
– Очень красивые, – признаюсь я, гадая, не повергаю ли его в панику. Какой восемнадцатилетний парень захочет, чтобы девушка, с которой он проводит время, разглядывала бриллианты?
– Не такие красивые, как ты. – Он подталкивает меня локтем. – Ты не видела себя со стороны, обнаженную в моей постели и с помадой на губах. Вот что по-настоящему красиво.
Щеки горят, и я опускаю голову. Крю сфотографировал меня, когда мы с ним были в его комнате в последний раз. Простыня прикрывала нижнюю часть моего тела, волосы разметались по груди, а на губах красовалась ярко-розовая помада, пока я позировала на камеру без улыбки. Предельно естественно. Он убедил меня, что в тот миг я была прекраснее всех, кого он только видел, и я поверила ему. Доверилась настолько, что позволила сделать фото, хотя все это время нервничала.