Я делаю то же самое, но пишу не глядя, сомневаясь даже, складываются ли слова, но надеюсь на лучшее.
Что же он только что осознал? Хорошее или плохое? Зная Крю, ему на ум, скорее всего, пришла какая-нибудь мерзость.
Когда наконец раздается сигнал таймера, я подскакиваю, и карандаш, упав на пол, катится в сторону Крю. Он останавливает его ступней и наклоняется, чтобы поднять, пока я пытаюсь выключить будильник. Наконец мне удается это сделать как раз в тот момент, когда Крю протягивает мне карандаш, почти полностью закрыв его ладонью.
Тем самым вынуждает меня прикоснуться к нему, пока беру карандаш.
Его пальцы касаются моих, и между нами потрескивает электричество от контакта, но выражение лица Крю остается бесстрастным. Словно ничего и не произошло.
Очередной плод моего воображения.
– Прочти мне свой список, – велит он, окутывая меня мягким, словно шелк, голосом.
Я мотаю головой, хмуро глядя на свои каракули.
– Сначала мне нужно разобрать, что я тут написала.
Крю поднимает перед собой лист бумаги и прищуривается с притворной сосредоточенностью.
– Тогда я начну.
Я откидываюсь на спинку стула, все внутри напряжено до предела. Поджимаю губы, с трудом сглатываю и жду, когда прозвучат его ужасные слова.
– Мои предположения о Пташке, – он бросает на меня взгляд поверх листка. – То есть о тебе.
Я издаю смешок, но он выходит беззвучным.
– Точно.
– Она ко всем добра. Хочет, чтобы окружающие ее уважали. Прислушивались к ней. Хотя на самом деле большинство просто ей пользуются.
Я молча впитываю его слова.
– Она хорошо учится. Умна. Хочет, чтобы учителя ей восхищались. Считали ее трудягой. Некоторые восхищаются ей слишком сильно. – Многозначительная пауза, которая следует за последней фразой, тут же наводит на мысли о Фигероа.
Сомнительно. Но ладно.
– Она окружает себя людьми, но я никогда не вижу ее среди настоящих друзей. Она замкнутая. Считает себя лучше остальных. Предвзятая.
Я вздрагиваю, услышав это слово.
– …а еще она недотрога. Девственница. Не интересуется сексом. Вероятно, боится его. Боится парней. Всех боится. Возможно, в прошлом пережила травмирующий опыт? – Крю отрывает взгляд от бумаги и смотрит мне в глаза. – Вот и все.
В голове вихрем проносится множество мыслей. И ни одной позитивной. Я не боюсь парней. Я никого не боюсь.
Что ж, этот конкретный парень порядком меня пугает, но я никогда в этом не признаюсь.
– Предположений вышло немало, как думаешь? – Я пытаюсь улыбнуться ему, но улыбка больше похожа на гримасу, и я сдаюсь.
– Тебе нечего сказать насчет моих соображений? – Крю вопросительно приподнимает брови.
– Я не переживала травмирующий опыт.
– Уверена?
Он еще смеет сомневаться во мне…
– Да, – твердо отвечаю я.
Мгновение мы молчим, наблюдая друг за другом, но наконец он отводит взгляд и смотрит на свои заметки. А я обдумываю все, что он сказал обо мне.
Пользуются ей.
Замкнутая.
У нее нет друзей.
Предвзятая.
Недотрога. Девственница.
Боится секса.
Все это неправда. У меня есть друзья. И я не позволяю людям мной пользоваться, а еще очень открытая. Я не боюсь секса. Просто он меня не интересует.
Правда только то, что я девственница. И горжусь этим.
– Твоя очередь, – тихо говорит он, вновь вырывая меня из размышлений.
Я смотрю на страницу в тетради, вчитываясь в спешке написанные слова. Получается разобрать не все, но начнем.
– Крю Ланкастер считает себя неуязвимым, что по большей части правда. Он высокомерный. Жесткий. Иногда даже задиристый. – Я мельком поглядываю на него, но он даже не обращает на меня внимания. Стучит ручкой по поджатым губам, и меня уже в который раз завораживает их форма.
Мне незачем восхищаться его губами. Крю говорит гадости. Этого достаточно, чтобы возненавидеть его рот. Ненавидеть его самого и все, что с ним связано.
Я заставляю себя читать дальше.
– Он умный. Обаятельный. Учителя слушаются его, потому что школа принадлежит его семье.
– Все по факту, – подтверждает он.
Я закатываю глаза и продолжаю.
– Он холоден. Молчалив. Часто смотрит на всех волком. Совсем не дружелюбный, но все хотят быть его друзьями.
– Это все из-за фамилии, – говорит он. – Всем есть дело только потому, что я Ланкастер. Хотят со мной поладить.
Он много перебивает, а я не вставила ни слова.
– Крю грозный. Жестокий. Никогда не улыбается. Наверное, недоволен жизнью, – заканчиваю я, а потом в последний момент решаю кое-что добавить. – Страдает от синдрома богатенького бедняжки.