– Умираю с голоду.
– Я тоже. – Крю расплывается в ленивой улыбке.
И я.
Быстро посмотрев варианты в телефонах, мы выбираем ресторан неподалеку от галереи, в котором подают завтраки и ланчи.
Фасад ресторана «Две руки» выкрашен в яркий жизнерадостный голубой цвет, и когда мы входим внутрь, меня пленяет легкий воздушный дизайн интерьера. Всюду белое и светлое дерево, беленые кирпичные стены, а с потолка свисают две огромные люстры из металлической проволоки.
Хостес провожает нас к единственному свободному месту – тесному столику на двоих возле окна с видом на улицу. Когда мы усаживаемся, Крю задевает меня коленями, и я вся краснею.
– Какой у тебя рост? – спрашиваю я, как только официантка уходит, оставив нам меню. Крю хмурится.
– Почему ты спрашиваешь?
– Ох. Просто ты… э-э… толкнул меня ногой.
– Извини.
– Ничего страшного, – отмахиваюсь я, а щеки горят, что попросту глупо. – У тебя длинные ноги.
– Мой рост метр девяносто.
Я знала, что он высокий. Мой – всего метр шестьдесят восемь.
– Ланкастеры все высокие, – продолжает он. – Преимущественно светловолосые. Голубоглазые. Мы все выглядим почти одинаково.
Если все мужчины семейства Ланкастер такие же красивые, как Крю, то, должно быть, они все сногсшибательны.
Приходит наша чрезмерно жизнерадостная официантка и спрашивает, что мы будем пить. Ее волосы покрашены в ярко-розовый цвет и подстрижены в строгий боб, а еще на ней розовые очки в тон. Она обворожительна.
– Стакан воды, пожалуйста, – говорю я с легкой улыбкой.
– Мне тоже, – добавляет Крю.
– Отлично. Вернусь через минуту и приму ваш заказ. – Она уходит, и я смотрю ей вслед, подмечая, какой уверенной она кажется. Нужна уверенность в себе, чтобы красить волосы в такой цвет.
– Тебе нравятся девушки с розовыми волосами? – спрашиваю я у Крю.
Он устремляет на меня взгляд светло-голубых глаз.
– Предпочитаю брюнеток.
– Серьезно.
Крю кивает.
– С зелеными глазами и любовью к искусству.
– Ты просто так говоришь. – Я беру меню и поднимаю перед собой, стараясь сосредоточиться на том, что читаю, но слова расплываются. Чувствую, как он молча наблюдает за мной, и это окончательно лишает меня самообладания. В конце концов, я опускаю меню. – Что?
– Ты правда считаешь, что я «просто так говорю», притом что поехал за тобой в галерею? Думаешь, это простое совпадение?
Я смотрю на него, завороженная его пылом.
– Нет.
Он молчит, пока я не срываюсь.
– И почему же ты здесь?
– А сама как думаешь?
– Ты меня преследуешь?
Крю заходится хриплым невеселым смехом, который стихает так же быстро, как начался.
– Нет.
А кажется, что так, хотя я не говорю об этом вслух.
– Ты говорил, что будешь следить за мной после того, что я… видела.
– Это был просто предлог.
– Тогда почему? Я не понимаю. Во мне нет ничего особенного. – Заметив изумленное выражение его лица, я продолжаю: – Нет, правда. Я наивная, не знаю жизни, и в школе все высмеивают меня за убеждения. Люди не любят, когда их смущают.
– Ты думаешь, что смущаешь окружающих?
Я киваю.
– Я это знаю. Им не нравится мое кольцо и стоящее за ним значение. – Я поднимаю руку, чтобы он его увидел. Дурацкое кольцо, которое все больше и больше начинает казаться бременем, особенно после того, чем я занималась вчера ночью.
От воспоминаний меня охватывает чувство стыда.
– Я думаю, что ты смелая.
– Или глупая.
– Не глупая, Пташка. Ты точно не глупая.
– Ты когда-нибудь чувствуешь себя загнанным в угол? Словно от тебя постоянно чего-то ожидают, порой того, что ты даже не хочешь делать. Окружающие тоже ждут от тебя определенного поведения. Никогда не дают возможности справляться самостоятельно. Будто думают, что ты ни на что не способен. – Я поджимаю губы, задумавшись вдруг, не сболтнула ли лишнего.
– Постоянно, – манерно тянет он. – Я младший ребенок в семье, поэтому отец хочет держать меня на коротком поводке.
– Мой делает то же самое, потому что я единственный ребенок.
– При этом он почти меня не замечает. Чаще всего мне вообще кажется, что он забыл о моем существовании, – продолжает Крю.
– Хотелось бы мне, чтобы мой иногда обо мне забывал. – У меня вырывается вздох. – Я даже не знаю, каково это – быть независимой.
– Думаю, именно такой ты и стараешься сейчас быть, – говорит он.
Его слова дарят мне надежду.
– Ты действительно так считаешь?
– Безусловно. Ты сильнее, чем думаешь. Тебе лишь нужно расправить крылья и наконец взлететь. – Крю накрывает мою ладонь своей, водя большим пальцем по костяшкам, и под его прикосновениями вспыхивают искры. – Когда у тебя день рождения?