Анна, словно ждала этого, сразу же повернулась лицом к Владу, взяла его руку, крепко сжала и попросила:
– Будь другом, иди спать.
И в эту ночь, как и во все предыдущие, Влад остался другом.
Они встали рано, когда горы еще были покрыты паутиной сырого тумана, а пастухи только-только начали выгонять из овчарен стада, и еще не на всех домах закурились печные трубы, и еще не все туристы «Эдельвейса» утихли в своих трейлерах и упали в постели.
Из-за плохой видимости семь километров они ехали четверть часа, благо что шоссе в это время было пустынным, и лишь раз проезжую часть пересекло стадо полусонных коров, которые, приглушенно позвякивая колокольчиками, медленно растворялись в тумане.
Влад съехал с шоссе на мокрую от росы полянку, прижал машину к зарослям молодого боярышника, чтобы она не слишком бросалась в глаза со стороны дороги, и выложил из багажника на траву два небольших рюкзачка с притороченной к одному из них саперной лопаткой с коротким черенком.
Слева от полянки шумела мелкая, глинистого цвета река. Она волокла за собой гальку, щепки и ветки. Во многих местах из воды обнажались гладкие спины больших булыжников. В разные стороны от них расходились упругие струи, и казалось, что камни медленно плывут против течения.
– Глазу не за что зацепиться. А нужен какой-нибудь хорошо заметный ориентир, – сказала Анна.
Влад не ответил и молча пошел по лугу вверх. С началом леса подъем стал круче, вдобавок дорогу постоянно преграждали поваленные ели, поросшие цепкими ветками дикой малины и ежевики, труднопреодолимые, как противотанковые ежи. Под сенью вековых елей стало еще более сыро. Влад и Анна невольно перешли на шепот. Треснувшая под подошвой ветка тотчас отозвалась эхом. Где-то далеко изображала часы кукушка. Кроны тихо шумели, и сверху сыпались капли вперемешку с хвойными иглами.
Стена леса неожиданно расступилась перед ними, и путь преградила глубокая промоина, которую весной пробили потоки талого снега. Анна и Влад молча переглянулись и скинули рюкзаки на траву. Влад оживился. Он не спешил открыто ликовать, но обрывистый берег высохшего русла очень был похож на то, что они с Анной искали.
– Брось-ка мне лопату! – попросил он, снял с затылка кожаную ленту, стягивающую волосы, тряхнул головой, повязал ленту на лоб и стал похож на индейца, какими их показывали в югославских фильмах.
Ветер, волнами проходящий по верхушкам елей, срывал с них дождевые капли. Они веером секли крепкий торс Влада. От утренней сырости стало зябко, но Влад не стал надевать куртку. Ему нравилось позировать перед Анной, и, украдкой поглядывая на нее, он не совсем естественными, но красивыми, как в балете, движениями вгонял лопатку в сыпучий склон, выкапывая горизонтальную нору.
Вскоре ему пришлось встать на колени, а потом с головой влезть в нору. Копать становилось все труднее, места для маневра оставалось все меньше.
– Хватит! – сказал Влад сам себе, вылезая из норы и отряхивая джинсы. – Метра два будет, не меньше.
Он в нерешительности крутил кувшин в руках, раздумывая, как его разместить в земле – стоя или лежа. Широкая и толстая пробка из обыкновенной речной глины успела высохнуть и слегка растрескалась, что придавало ей потрепанный веками вид.
– На бочок, – посоветовала Анна и стала мерить шагами расстояние до ближайшей ели.
Влад затолкал в нору кувшин, перекрестил его и стал закапывать хранилище. Выползая из норы, он обрушил широкие пласты песка вперемешку с камнями, потом разгладил свои следы на склоне и выбрался наверх. Дело было сделано. Теперь кувшин был скрыт под толстым слоем нетронутой земли и крепким сплетением корней, и тот, кто станет откапывать его с поляны, вгонит лопату в спрессованный веками грунт.
Они спустились вниз по тропе, которая вывела их к старым, заброшенным овчарням, без крыш, с прогнившим полом и неприятным застоявшимся запахом внутри. Оттуда они без труда добрались до шоссе, где и расстались.
Глава 40
Зайдя в зал ожидания, Влад сначала некоторое время мерил его шагами – от большой печи, похожей на античную колонну, до окна без стекла, наполовину прикрытого фанерным листом. Потом склонился над кассовым окошком.
– А когда ближайший поезд на Сан-Франциско? – спросил он.
Кассирша юмора не поняла.
– Шо? – выстрелила она встречным вопросом из окошка. – Немае нiяких поiздов i до ночi не буде.
– А самолеты из этого города летают?
– Шо? Самольоты? – шизея от наивности симпатичного москаля, снова хрюкнула кассирша. – Немае! Тiльки космiчнi кораблi!
Увлекшись, Влад не сразу заметил, как в зал ожидания вошел и почти тотчас вышел невысокий мужчина с черными усами, свисающими, как угорь со скамейки.
– А где можно переночевать? – продолжал острить Влад. – Надеюсь, в пятизвездочных отелях удастся найти место?
Хихикая и прикрывая золотоносный рот, опуская лукавые, дико накрашенные косые глаза, кассирша ответила:
– Хiба що тiльки у мене в хатi. Одне мiсце, мабуть, я знайду…
Усатый снова появился в зале ожидания. Он поправил на голове синюю шляпу, застегнул верхнюю пуговицу очень несвежей белой рубашки и поправил на плечах пиджак. Влад его не замечал. Усатый открыл скрипучую дверь и с силой захлопнул ее. Ноль эмоций!
– В вашей хате? – не поверил своим ушам Влад. – Да с такой красивой дивчиной я и в сарае переночевал бы!
Кассирша хрюкала уже безостановочно. Золото у нее во рту сверкало, как тысяча солнц. Усатый, уставившись на конец бинта, которым был замотан палец Влада, морщил лоб и по-бараньи таращил хмельные глаза.
– Так в котором часу вы заканчиваете работу? – вкрадчиво поинтересовался Влад.
– Хi-хi-хi!! – заходилась кассирша. – Мабуть, у сьомiй годинi… Ой, да не питайте мене бiльше, менi працювати потрiбно!
Усатый топтался за спиной Влада, словно хотел по малой нужде, но стеснялся спросить, где туалет. Он уже раз десять сдвигал шляпу на затылок и возвращал ее на лоб, расстегивал и застегивал ворот рубашки, словом, делал массу движений, привлекая к себе внимание.
– Ну, будь здорова, красивая! – попрощался Влад, выпрямился и, все еще не сводя с окошка медового взгляда, легко поймал за ворот усатого и придавил его своей ручищей к стене. Кассирша, вытирая слезы и млея от фантазий, ничего не заметила.
Едва Влад оказался вне зоны видимости, лицо его приняло достаточно негуманный вид. Опасаясь, как бы усатый не заголосил от безрадостных перспектив, он приложил палец к губам, передвинул злоумышленника к окну и осторожно выглянул в проем между фанерой и рамой. Недалеко от дровяного сарая стоял разбитый донельзя «Фольксваген».
– Маринка где? – негромко спросил Влад, отстраняясь от окна.
Усатый не был готов к столь неожиданной смене ролей. Он сам намеревался задавать вопросы и примерно в том же тоне, но гора мышц, какую представлял из себя Влад, выбила из его рук инициативу, тем более что вслед за первым вопросом тотчас последовал второй:
– Твоя машина?
– Да, – охотно ответил вислоусый, так как над ответом не надо было особенно задумываться.
– Марина там?
– Не, Марина не там. А вы привезли…
– Все привез, все, что нужно, – перебил его Влад и подтолкнул к дверям. – Давай, приятель, дуй к своим хлопцам и скажи, пусть срочно привозят Марину. Иначе разговора не получится. И передай им, чтобы не вздумали делать глупостей – у меня оружия столько, что я всю вашу Лазещину на воздух подниму. Я жду в комнате кассирши. Ты все понял, ярый националист?
Усатый сдвинул шляпу набок и почесал ухо. Те, кто сидел в машине, ждали от него другого. Усатый должен был привести и посадить на заднее сиденье этого лихого посланца с забинтованным пальцем, как вчера посадил священника. Но ослушаться Влада он не посмел – уж слишком крут был этот великан с косичкой, к тому же он недвусмысленно сунул правую руку в карман куртки.