Полковник Каштанов задержался, и Хаблак воспользовался этими двадцатью минутами, чтобы выяснить кое-что о Смолянникове. Позвонил в Ирыньский горотдел внутренних дел – у него там был знакомый – заместитель начальника отдела, поинтересовался, не знает ли тот, случайно, Смолянникова.
Тот, оказалось, знал даже, что Юрий Алексеевич неделю назад перешел на новую работу – заведует лесоторговым складом.
Узнав об этом, Хаблак, честно говоря, немного растерялся: рассыпалась построенная им четкая версия. Капитан даже переспросил, не ошибается ли тот, и сразу же получил отповедь: мол, майор Самойлов – не новичок в милиции и отвечает за свои слова. Кстати, нельзя ли поинтересоваться, в связи с чем Смолянников привлек внимание уголовного розыска? Вам, конечно, виднее, но если хотите знать личное мнение майора Самойлова, то Юрий Алексеевич очень милый и честный человек.
С этой новостью Хаблак и вошел в кабинет полковника Каштанова. Выслушав капитана, тот спросил:
– Телеграмма настоящая?
– Не было никакой телеграммы, товарищ полковник, я проверял на почте. Вся эта история со смертью бабушки – выдумка Бобыря.
– Вот тебе на… Значит, мы где-то допустили ошибку, и теперь будет трудно. Что ж, попробуем выйти на них через Смолянникова. Если его считает милым и честным человеком сам заместитель начальника горотдела, так оно и есть. Знаю Самойлова, зря говорить не будет. Короче: бери, Сергей, машину и поезжай. Честный человек с ворами не свяжется, а если что-то знает, расскажет.
– Я лучше на электричке, – возразил Хаблак. – Быстрее, а машина и здесь может понадобиться.
– Смотри, – улыбнулся полковник. – Вечером жду с докладом.
От вокзала до лесоторгового склада Хаблак добрался пешком за четверть часа и тут пожалел, что отказался от служебной машины. Выяснилось, что новый заведующий, не успев как следует принять дела, вчера вывихнул ногу и лежит дома.
Автобус днем ходил редко. Хаблак простоял на остановке минут двадцать, потом столько же ехал да еще минут десять добирался по узким переулкам. Потратил чуть не час и открыл калитку усадьбы в плохом настроении. У крыльца увидел Смолянникова – не сомневался, что это хозяин дома – тот сидел в шезлонге, закрывшись от солнца газетой, а поврежденная нога лежала на табуретке.
Капитан кашлянул, и мужчина выглянул из-под газеты. Не испугался и не заволновался, увидев в нескольких шагах незнакомого человека, по крайней мере, ничем этого не проявил, смотрел выжидательно и спокойно. Он был маленького роста и вообще какой-то мелковатый. Маленькая голова с седым ежиком жестких волос. Худая шея и впалая грудь.
– Вы ко мне? – наконец спросил он, и Хаблак подумал, что вряд ли можно задать вопрос глупее. Вероятно, тот и сам понял это, потому что тут же поправился:
– Конечно, раз уж зашли.
Хаблак показал удостоверение, Смолянников издали посмотрел на него и предложил:
– Возьмите, пожалуйста, табуретку. Вон там, возле дома, потому что я в некотором роде нетранспортабелен.
– Угу, – кивнул Хаблак. – Я был на складе, и мне сказали… – он устроился напротив, немного отодвинувшись, чтобы сидеть в тени, и начал:
– Мы вынуждены обратиться к вам, Юрий Алексеевич, с просьбой. Мой визит полуофициальный. Короче, надеемся на вашу помощь.
Смолянников улыбнулся, и лишь теперь Хаблак понял, почему майор Самойлов назвал его милым человеком: улыбка буквально преобразила Юрия Алексеевича: ежиковатый человечек теперь словно излучал доброжелательность.
– Ежели неофициальный, – прервал он капитана, – то очень прошу о небольшой услуге. На веранде холодильник, а в нем минеральная вода. Ни вам, ни мне не помешает выпить по стакану.
Хаблак с благодарностью посмотрел на него: Смолянников будто прочитал его мысли. Пошел к веранде, а хозяин сказал вслед:
– Стаканы в серванте, так захватите их.
Выпили по стакану нарзана. Хаблак свой – чуть ли не залпом, а Смолянников отпил маленькими глоточками полстакана, поставил на табуретку и спросил:
– Так в чем же заключается ваша просьба, Сергей Антонович?
Хаблак посмотрел на него с уважением: казалось, не обратил особого внимания на удостоверение, а оказывается прочитал и все запомнил.
Капитан решил обойтись без прелюдий.
– Вы знаете Анатолия Васильевича Бобыря? – спросил он прямо.
– Вот оно что! – Смолянников пошевелился в шезлонге и попробовал снять ногу с табуретки. Поморщился от боли и оставил попытку. – Вот оно что! – повторил он. – Я так и знал…
– Что знали? – быстро спросил Хаблак.
– Ну, конечно, я не мог знать, – поправился Смолянников, – что милиция посетит меня. Просто знакомство с этим человеком не принесло мне никакого удовольствия, понимаете, никакого! – повторил он с ударением на последнем слове.
– Вас познакомил с ним Высоцкий?
– Он сказал, что Бобырь жених его дочери. А Таню я знаю. Красивая девушка и обожает всякое там импортное тряпье. Бобырь делал ей подарки.
– Конечно, – согласился Хаблак, – такие красивые девушки быстро привыкают к подаркам.
Смолянников остро посмотрел на него.
– Вас интересует Бобырь или Таня? – спросил он.
– Неужели не догадываетесь, почему я пришел к вам? – Хаблак решил идти напролом.
– Возможно… – Смолянников взял стакан с нарзаном и сделал маленький глоточек, вероятно для того, чтобы выиграть несколько секунд и обдумать ситуацию. – Возможно, и нет… По крайней мере, я надеюсь, что вы сообщите мне об этом.
– Бобырь часто заходил к вам? – уклонился от прямого ответа Хаблак.
– Несколько раз. Точно не помню.
– Расспрашивал о делах?
– Конечно, он же работает в промторге.
– Интересовался ассортиментом товаров?
– Да.
– Делал какие-нибудь предложения?
– Хорошо. – Смолянников поставил стакан и, забыв про боль, опустил ногу на землю. – Хорошо, я понял вас, капитан, и знаю, зачем вы пришли ко мне. Честно говоря, я сразу хотел позвонить Самойлову – это заместитель начальника нашего райотдела милиции, но передумал: фактов у меня нет, одни слова, а дорого ли стоит слово?
– Дорого, – не согласился Хаблак.
– Не знаю… – махнул рукой Смолянников. – Не знаю и не уверен… Сколько я в торговле работаю? Почти четверть века, и словам у нас никто не верит. Документ, пожалуйста, бумажка и подпись с печатью – вот это дело. А у меня с Бобырем что? Одни разговоры… А разговоры я могу выдумать, что-то мне не понравилось в Бобыре, вот и «накапал». А тень на человека знаете как легко бросить!
– Знаю, – подтвердил Хаблак, – на честного человека – трудно, а на пройдоху или жулика…
– У него на лбу не написано, что жулик, – остановил его Смолянников. – Солидный работник уважаемого учреждения… Скажет: поклеп, и ничего не докажешь.
Что ж, – задумчиво произнес Хаблак, – какая-то доля истины в этом есть, и каждый волен поступать так, как подсказывает ему совесть. Смолянников вспыхнул.
– Совести у меня, уважаемый капитан, еще чуточку найдется, даже для нашего с вами разговора.
Хаблак понял, что переборщил. Сразу же пошел на попятный:
– Я вас внимательно слушаю, Юрий Алексеевич, и вы сами не знаете, как мы будем благодарны…
– Это мой долг, – ответил он сухо, – говорить правду, если этого требует представитель закона. Я отвечаю за свои слова и могу подписать протокол.
– Сейчас не до этого, – возразил Хаблак. – Я не следователь, а оперативный работник. Потом, если будут нужны формальности…
– Хорошо. Итак, Бобырь несколько раз заводил разговоры о каких-то перспективных делах, которые могут заинтересовать меня. Когда я спрашивал, какие именно, уклонялся от прямого ответа. Однажды, приблизительно месяц назад, зашел и сообщил, что со мной хочет поговорить один человек. Мне бы послать его ко всем чертям, старому дураку, но то ли характера не хватило, но ли любопытство победило, – договорились встретиться вечером. Приехали на Бобыревом «Москвиче», машину он поставил чуть поодаль, но я видел – дверцами застучали, и выглянул в окно. Входят Бобырь и еще один – лысый, с остатками рыжих волос. Бобырь и говорит: «Это – Ярослав Михайлович, хотел побеседовать с вами, так я не буду мешать и подожду в саду». Ушел, а этот Ярослав Михайлович сразу и говорит: «Я слышал, что вы – человек разумный и давно в торговле. Надеюсь, сможете надлежащим образом оценить перспективы, открывающиеся перед вами». Я, конечно, уточняю – передо мной лично или перед вверенной мне, так сказать, торговой точкой? А он ответил на это, что общественное всегда сочетается с личным.