– Подождем до утра, – решил Каштанов. – Посмотрим, что скажут эксперты.
Повторная экспертиза подтвердила сомнения Хаблака. Патологоанатомы сделали заключение, что Бобыря ударили тяжелым металлическим предметом в затылок, в результате чего даже треснула затылочная кость. Правда, эксперты допускали, что этот удар мог быть сделан во время наезда электрички на Бобыря. Поезд потащил тело, и голова ударилась о гайку или какой-нибудь металлический предмет, лежавший между рельсами. Но ничего такого на месте происшествия не было найдено, и ни у кого не осталось сомнений, что Бобыря убили ударом в затылок, убили или он потерял сознание, а преступники положили его на рельсы и убежали.
Хаблак представил даже, как убегали Хмыз и его сообщник. Вряд ли они пошли обратно в поселок по тропинке. Скорее всего они перебежали железнодорожную колею и углубились в лес. Там расстались: Хмыз повернул к поселку, глухими переулками вышел к своей усадьбе, попал в нее через калиточку из тупика. А сообщник Хмыза пошел на станцию или, вероятнее, лесом до следующей станции: идти недалеко, всего четыре километра, и через час сел в электричку.
Капитан подумал: вот когда могла бы пригодиться собака. Если бы этот железнодорожный криминалист сразу же не поверил в несчастный случай, мог бы вызвать проводника с овчаркой. Человека, ушедшего лесом, не догнали бы, но к усадьбе Хмыза пес наверняка бы привел. Если, конечно, Хмыз не пошел по воде или каким-то другим способом не замел бы следы. Между лесом и поселком протянулся пойменный луг, а Хмызу в сообразительности не откажешь: перешел мостик и побрел ручьем по колено в воде. Но тогда он должен был бы надеть сапоги.
Хаблак пошел к Каштанову с докладом, но полковник остановил его:
– Мне звонил главный судебный медэксперт, и я в курсе дела. Твои предложения, капитан?
– Обыск у Хмыза и арест. Единственный аргумент против: можем спугнуть сообщника.
– Если он есть, – уточнил Каштанов.
– Да, – согласился Хаблак, – если он существует.
– Стало быть, – сказал полковник, – мы все же допускаем возможность, что Хмыз действовал один. Мог, оглушив или убив Бобыря, дотащить его до железнодорожной насыпи?
– Мог.
– Если же есть сообщник, он ушел теперь в такое подполье, что все равно в ближайшее время нам его не разыскать. А у Хмыза можем найти нечто такое, что выведет на сообщника. Готовьте оперативную группу, капитан.
Увидев Хаблака в сопровождении участкового инспектора и еще двух мужчин в штатском, но с явно военной выправкой, Хмыз перепугался. Капитан впервые видел его испуганным, и, честно говоря, это доставило ему моральное удовлетворение.
Хмыз стоял на крыльце в хлопчатобумажных брюках и желтой майке, челюсть отвисла, он растерянно подтягивал брюки. Штанины задрались, оголив белые, покрытые рыжими волосами ноги, и вся его поза подчеркивала страх и растерянность.
Хаблак предъявил санкционированное прокурором постановление на обыск и попросил участкового привести понятых. Хмыз несколько пришел в себя и попытался даже выразить возмущение:
– На каком основании? – заорал он. – Это незаконно, я буду жаловаться в высшие инстанции! В чем меня обвиняют?
Хаблак оборвал его:
– Мы вынуждены произвести обыск в связи с расследованием дела об убийстве Бобыря.
– Какое убийство! – встрепенулся Хмыз. – Вы же сами сказали, – несчастный случай!..
– У нас есть дополнительные данные, гражданин Хмыз, – объяснил капитан, – вот и возникла необходимость в обыске.
– Ищите хоть десять лет, – махнул он рукой, – все равно ничего не найдете!
Проховник привел понятых – соседей Хмыза. Взволнованные, они смущенно смотрели на него, как бы подчеркивая, что не имеют ничего общего со всем происходящим, но Хаблак читал в их глазах любопытство, даже нетерпение: знали, небось, или догадывались, кто такой в действительности Хмыз, и радовались, что правда, наконец, восторжествует.
Хаблак распорядился отправить детей к соседям, и оперативники взялись за дело. Хозяин с женой сели в углу большой комнаты, не разговаривали, напряженно следя за работой милиции.
…Прошло уже несколько часов, участковый даже бегал в ближайшую закусочную за бутербродами для оперативников и понятых, но так ничего и не нашли. Закончив обыск в доме, перешли в усадьбу. Хаблак принялся осматривать сарай, где весь стол и несколько полок занимали различные инструменты.
Хмыз был человеком хозяйственным: инструменты разложил в идеальном порядке, имел ключи всех размеров, ножовки, пилки, топоры, даже портативный столярный верстак с циркулярной пилой и электрорубанком. В отдельных ящиках хранил болты, гайки, гвозди, шурупы. Хаблак перебрал все это хозяйство и не нашел лишь молотка. Обыкновеннейшего молотка, без которого не обходится ни один хозяин, не говоря уж о таком старательном, как Хмыз. Капитан вышел из сарая, спросил у Хмыза, примостившегося на грубо сбитой, собственного производства табуретке:
– Есть ли у вас молоток, Ярослав Михайлович?
– Как же не быть, – ответил он, подняв глаза, но сразу опустил их и, взявшись руками за табуретку, прибавил: – у меня, видите, инструмент в ажуре.
– Покажите, где молоток, – попросил Хаблак, но Хмыз продолжал сидеть, и его пальцы, сжимавшие табуретку, побелели.
– Ищите, – сказал он, – должен быть в сарае.
– Я уже все обыскал.
– Дети могли затащить куда-нибудь или кто из соседей одолжил. Ты не брал? – спросил он у понятого.
Тот удивленно посмотрел на Хмыза.
– У тебя возьмешь!.. – только и сказал он, и Хаблак понял, что Хмыз вряд ли одолжил бы кому-нибудь свой инструмент. Спросил:
– Какой у вас был молоток? Опишите.
– Обыкновенный, за шесть тысяч… Таких в магазинах навалом.
– Фигурный или брусочком?
– Брусочком.
– Найдите.
Хмыз неохотно встал с табуретки, пошел в сарай.
– Посмотри левее возле ящика, – сказала ему вслед жена. – Я вчера видела.
Хмыз даже не оглянулся. Ни возле ящика, ни в другом месте молотка не было. Посмотрел под столом, заглянул в ящик с гвоздями.
– Должно быть, дети куда-то затащили, – сказал он наконец.
Хаблак приказал участковому:
– Пойдите, спросите у детей, не брали ли молоток. – Смотрел, как шагает, тяжело переступая ногами, обутыми в летние тапочки, к своему табурету Хмыз.
Обыск подходил к концу, но ничего подозрительного оперативники так и не нашли. Все ценности Хмыза составляли несколько колец, дамские золотые часы, семьсот тысяч наличными и пятьсот – на сберкнижке. Один из оперативников полез на чердак в сарае, а другой подошел к водопроводной колонке, нажал рычаг, и вода полилась в подставленное ведро. Оперативник скользнул взглядом по резиновому шлангу и спросил у Хмыза:
– Каким насосом качаете?
– «Харьков».
– В шахте? – оперативник ткнул пальцем в землю. – Глубоко?
– Два с половиной метра.
– Колодец кирпичом выкладывали?
– Чем же еще?
Оперативник обошел вокруг колонки.
– Перекрытие из досок? – спросил он.
– Да.
– Аккуратно сделано, – похвалил оперативник. – Забросали землей, даже дерном обложили. Где у вас лопата?
Хаблак увидел, как у хозяина чуть-чуть задрожали губы.
– В сарае, – ответил он за Хмыза.
Оперативник вынес из сарая штыковую лопату, энергично срезал дёрн, оголив покрытые полиэтиленом доски. Через несколько минут вместе с Хаблаком они сняли их – глубоко в землю врезалась узкая шахта, на дне которой стоял электромотор «Харьков».
Оперативник принес лестницу, спустился в шахту. Постоял, пристально оглядывая стены, и начал простукивать их. Хаблак нагнулся над шахтой, следя за действиями коллеги. Уголком глаза увидел, как жена Хмыза привстала на табурете. Приказал старшине:
– Поаккуратнее, пожалуйста.
– Угу… – недовольно пробормотал тот. Он не нуждался в таких указаниях – был знатоком своего дела.