1\1
Глава 1.
Тайна забытого миллиона.
Что может быть прекраснее, чем проснуться, утопая в белых шёлковых простынях, в апартаментах одного из самых дорогих отелей Москвы? Определённо найти под боком миллион рублей в придачу. Но есть одна загвоздка... Ситуация в корне меняется, если ты не помнишь последние десять часов жизни. А вдобавок, являешься заурядной официанткой грузинского ресторанчика вблизи МКАДа. И такой суммы у тебя априори появиться не должно было.
Меня зовут Александра Петрова, и всё что вы прочитали выше, произошло двадцать четвёртого июня две тысячи восемнадцатого года. Со мной. И как вы узнаете позднее, эту дату я не смогу забыть уже никогда.
Что ж, вернёмся на шестнадцать часов назад.
Так как обычно в «Двух товарищах» устраивают свадьбы, я привыкла видеть это место именно таким. У поцарапанной барной стойки, сидя на высоких потрескавшихся кожаных стульях, расположились двое мужчин. Один из них был лысый, в квадратных очках и сером костюме «тройке». На вид ему было лет шестьдесят. Мужчина что-то оживлённо рассказывал, крутя стакан с янтарной жидкостью, и не снимая улыбки с тонких губ. Его собеседник — Ахмед Игоревич, как знал его персонал, являлся одним из хозяев данного заведения. Как и брат, он был человеком достаточно упитанным, угольные волосы зачесаны назад, а покрывшиеся густой щетиной щёки, блестели от пота.
Стоявший рядом бармен Паша, заметно нервничал. Вот уже пять минут он с серьёзным видом натирает белой тряпкой один единственный бокал, явно боясь сделать лишнее движение. Причиной тому были рассказанные поварами легенды. Те шутки ради, запудрили мозги молодому, недавно вступившему в наш коллектив, парню. Они рассказали, что якобы с начальством надо быть осторожнее. Мол, прошлый бармен разбил случайно стакан, а ночью, когда он возвращался с работы, братья подкараулили его и прирезали. А затем, вошедший в роль Су Шев добавил — «Так что я бы не советовал тебе, на этой неделе есть шашлык».
Никто не осмеливался прервать диалог двух старых друзей, и поэтому большая часть людей толпилась в зале, нелепо отплясывая под разноцветными лучами «дискотечной» лампы, специально вкрученной вместо обычной нашим завсегдатаем электриком Гошей.
Выставленные вдоль стены и накрытые белой скатертью столы, заметно опустели. Большая часть шотов с водкой, и мелких закусок, уже бурлила в желудках присутствующих. Я дождалась окончания очередной песни Стаса Михайлова и, воспользовавшись моментом, когда толпа остановилась, чтобы отдышаться во время паузы, прошмыгнула к бару:
— Паша, будь добр, подай бутылку водки.
Парень, казалось, вышел из транса, и чуть не уронив отполированный до блеска фужер, метнул в меня взгляд полный сочувствия и удивления. Он с минуту водил туда-сюда медовыми глазами, ожидая реакции начальства. Но о чудо! Никто не прирезал меня на шашлык. Я кивнула Ахмеду Игоревичу, и он с лёгкой улыбкой дёрнул головой в ответ, не прерывая разговора. Видимо Паша мысленно приравнял меня к некой «Элите», потому что бутылка «Озёр» тут же оказалась у меня под носом.
— Спасибо, — подмигнула я перепуганному парню, и убежала в другой конец зала, дабы наполнить опустевшие стаканы гостей.
Музыка заиграла вновь, и толпа «Тех, кому за сорок», с новой силой начали свои танцы-пляски. И с ними тяжело было поспорить. Найдите мне человека, который услышав заводные песенки Верки Сердючки продолжит стоять на месте. Я сама не заметила, как рукой начала «отбивать» мотив «Читы-дриты».
Я вернулась в своё «секретное» место, в котором музыка звучала менее громко, а разноцветные лучи сменялись тусклым светом жёлтых потолочных ламп. А точнее к стене рядом с входом на кухню и запасным выходом из здания, откуда весь зал был, как на ладони.
Скрипнула старая железная ручка, простонали давно не смазываемые петли, подул летний ветерок. Он пронёсся мимо, колыша выбившиеся рыжие пряди из тугого хвоста, который я успела перевязать раза три за день. Я нервно заправила их за ухо, оборачиваясь на нарушителя покоя.
С чёрного входа возвращалась только что покурившая Маринка. Девушка сунула полупустую пачку «Гламура» в карман служебного коричневого платья, копия которого была сейчас на мне, и, поправив помявшийся чёрный поясной фартук, встала рядом.
— Ну, когда это уже закончится? — Подруга надула измазанные прозрачным блеском губы.
Я кинула взгляд на правое запястье, на котором красовались подаренные родителями в день моего восемнадцатого дня рождения часы. Прошло шесть лет, а я так и ношу их не снимая каждый день. Белый кожаный ремешок оставался всё таким же гладким и чистым, а лаконичный серебряный циферблат с римскими цифрами выглядел неброско, но в тоже время элегантно и дорого. Только близкие или особо внимательные люди знали о моей тяге к этому металлу. Золото я никогда не любила. Оно кажется мне пошлым.