Карташов (махнув рукой). А-а, берите что хотите!
Карташова (уходит, возвращается с «бабочкой). Вот, хотя бы это.
Бабкин (надев «бабочку», Карташову). Как, ничего?
Карташов. Подлая ты личность!
Карташова. Довольно ругаться! (Карташову). Извини, за разговорами я тебя не покормила. На кухне омлет. Правда, холодный. (Бабкину). А что же делать с обедом? Я ничего не успела приготовить.
Бабкин (задушевно). Виталий, съезди, пока мы в театре, в «Арагви». Возьми три порции цыплят табака. Да, если останется время, вымой посуду.
Карташова (Бабкину). Прекрати, Евгений!
Карташова и Бабкин уходят. Карташов остался в полной растерянности. Находит на столе свое письмо, перечитывает. Звонок. Карташов уходит, возвращается с Подушкиной.
Подушкина. Никого, говорите, нет? Раз хозяин дома — все на месте. Это без хозяина дом — сирота. Так по-нашенскому, по-русскому, говорят...
Карташов. Да, говорят...
Подушкина. Что ж это вы мне присесть не предлагаете?
Карташов. Простите, Феофилата Понтиевна, задумался.
Подушкина. Все дома строите?
Карташов. Воздушные замки.
Подушкина. Несовременное строительство. Печальный вид у вас. Нездоровится?
Карташов. Ничего.
Подушкина. Братец-то где ваш, Геннадий?
Карташов. Не знаю. Меня месяц в Москве не было.
Подушкина. Исчез опять. Три дня отсутствует. Сказал — у своих будет. Я и пришла...
Карташов. За квартиру должен?
Подушкина. Что вы! Он аккуратный! Письмецо пришло. Казенное, со штемпелем.
Карташов. С вами письмо?
Подушкина. Со мной.
Карташов (с раздражением). Вы что, бабушка, в почтовое ведомство на службу поступили?
Подушкина. Что вы, милый, я пенсию получаю. Комнатку сдаю... Много ли старухе надо?
Карташов. Что это вы все с письмами за адресатами гоняетесь?
Подушкина. Письмо — дело важное. Вот ваше приходило... Лежит два дня. А может, в нем что такое? Как же не доставить? А это со штемпелем. (Подает письмо Карташову — тог разрывает, читает). Надо людям в жизни помогать. Вот мне семьдесят... А разве дадите?
Карташов (рассеянно, читая). Что вам дать?
Подушкина. Я говорю, семьдесят лет мне. А почему я такая физически сильная еще? Потому что добрая. Добрый человек — как солнышко, всем тепло от него. Так я говорю?
Карташов. Так... Даже жарко бывает.
Подушкина. Что написано-то?
Карташов. Учебная часть зовет.
Подушкина. Не принеси я, могло отразиться! Отразилось бы?
Карташов. Уже отразилось, и очень сильно!
Подушкина. Главное — людям добро надо делать. Ты — им, они — тебе. Так я говорю?
Карташов. Так, Феофилата Понтиевна, так!
Подушкина (оглядывая комнату). А жена-то где?
Карташов. Ушла.
Подушкина. Редкостная женщина. Вернется — передайте мой поклон. (Поднимается).
Карташов. Обязательно.
Подушкина (остановившись около рояля, рассматривает фарфоровые безделушки). Заграничные небось?
Карташов. Наши.
Подушкина. А мне мой привозил из Копенгагена. Слышали такой город? Он там на Куртизанке тоже первый приз получил.
Карташов. Куртизанка — это...
Подушкина. Кобылка, рыжей масти была. Ну, счастливо вам. (Уходит).
Карташов, проводив ее, разрывает письмо, бросает в пепельницу, поджигает. Бумага горит. О чем думает в это время Карташов? Горит листок почтовой бумаги, принесший так много огорчений. Может быть, никогда в жизни Карташов не испытывал столько горечи, сколько пришлось испытать ему в этот жаркий июньский день. Жил он как хотел, не задумываясь о том, хорошо ли делает или плохо. Архитектор талантливый, пусть иногда ошибающийся, он смотрел на вещи просто: работа, друзья, жена и какие-то еще приложения. И вдруг все рушилось: жена, человек, которого он, конечно, любил, ушла! Фасад будущего дома можно было переделать,— но это?! Так показалось все Карташову в те секунды, когда он смотрел на догорающую бумагу. Что же должен был делать Карташов в этот момент? Честно скажу — не знаю! Да и поставьте себя на место Карташова! Все мы люди разного темперамента, разного отношения к жизненным явлениям. Одни воспринимают так, другие — по-своему! Закончим же последнюю длинную ремарку комедии и дадим возможность Карташову с пепельницей в руках выйти на балкон и сдуть пепел в желтый зной московского утра. Звонок. Карташов уходит и возвращается с откровенно счастливым Геннадием.
Геннадий. Вернулся?
Карташов. Как видишь.
Геннадий. Как проект?
Карташов. Все в порядке. Принят.
Геннадий. Поздравляю. Что это паленым пахнет?
Карташов. Бумага горела. Ты где пропадаешь?