— Но сделаешь, — усмехнувшись, уточнил он.
— Не думаю, что до этого дойдет. Ты предпочитаешь убивать сам. — Она сжала губы. — Что ты хочешь знать? Могу ли я это сделать? Разумеется, могу. Мой отец часто посылал меня на расчистку, прежде чем начать наступление.
— Расчистку?
— Найти и убить снайперов или часовых. Он хорошо меня обучил. Я прекрасно справлялась.
— Черт бы его побрал. — Он встал. — Знаешь, не думаю, что мне понравился бы твой отец.
— А зачем ему нравиться тебе? Важно, что я его любила.
— Тем хуже. Иди спать. Мне надо позвонить.
— Так ты нам поможешь?
— Разве мы уже не договорились? Да, я вам помогу. У меня в Южном Орегоне есть ранчо, которое вполне подойдет в качестве убежища. Исключительно трудно узнать, что оно принадлежит мне.
— Но не невозможно.
— Нет ничего невозможного. Но это даст нам время, чтобы все продумать, У меня есть человек, который сообщит, как только Чавез окажется поблизости. — Он посмотрел ей прямо в глаза. — И ты будешь делать все, что я скажу. Только на этих условиях я вступаю в игру.
— Если я решу, что ты поступаешь правильно.
Он покачал головой:
— Нет, так не пойдет.
Она закусила нижнюю губу.
— Ладно. Если ты не станешь делать глупости.
— Это будет трудно, но я постараюсь сдержаться. А за твое сотрудничество, — добавил он, — я дам тебе премию.
— Премию?
— Я принесу тебе голову Чавеза на тарелочке.
— Почему?
— Он меня сильно раздражает. Несколько лет назад он убил двух моих людей. Мне это очень не понравилось. Но мы выполняли задание, и парни знали, на что идут. С Форбзом все иначе. Тут личное. Полагаю, Чавезу пора платить по счетам.
— Может не получиться. Я ошиблась, Чавез не бросился за Барри сам.
— Я ничуть не удивился. Ему очень нужен Барри, но Чавез умен и не станет рисковать собой, когда можно подставить кого-то другого. Но Гомез обмишурился. Вряд ли Чавез доверится кому-то еще. Думаю, на этот раз он придет сам. — Гален мрачно ухмыльнулся. — Форбз был бы огорчен. Чавез не доживет до того времени, когда сможет все поведать Агентству по борьбе с наркотиками. — Он помолчал. — Вообще-то, он бы вряд ли что-то рассказал.
Елена оцепенела:
— Что ты имеешь в виду?
— Ты бы его убила. Ты не рискнула бы оставить его в тюрьме. Он мог бежать, мог откупиться, да мало ли что.
— Ты не сказал об этом Форбзу?
— Зачем? У меня нет ни малейшего желания позволить Чавезу дожить до преклонного возраста в комфортабельной тюрьме. — Он направился к двери. — Спокойной ночи. Не бойся, ложись спать. Ты здесь в безопасности. Сигнализация у Логана просто обалденная, к тому же у меня бессонница.
Елена долго смотрела ему вслед, потом встала, подошла к раковине и вымыла чашку. Странно было после стольких лет, когда она полагалась только на себя, отдать свою жизнь в чужие руки. Странно и немного унизительно. Гален был слишком проницателен, и силой воли они вполне могли бы помериться.
Но у него нет ее мотивов. У него нет Барри. Она способна на все, если это потребуется для безопасности сына. Поэтому она сильнее Галена.
Она сможет с ним справиться.
— Форбз мертв, — сообщил Гомез.
— И мой сын у тебя, — сказал Чавез и добавил тоном, не допускающим возражений: — Разумеется.
Гомез понял, что дело плохо.
— Мы очень скоро найдем твоего сына. Там, на виноградниках, возникла небольшая проблема.
Чавез подавил приступ ярости:
— Проблема?
— Скорее всего, ее предупредили. Они подожгли дом и сбежали до того, как мы там появились, — торопливо объяснил Гомез.
— Кто мог ее предупредить? Разве что ты был так неуклюж, что позволил себя заметить.
— Мы были осторожны. Я подкупил двух агентов, что там находились. Все должно было пройти гладко.
— Не говори мне, как все должно было быть. Где мой сын? За ним все еще приглядывает агентство? — Чавез просто кипел.
— Мы так не думаем. Я связался с Кэрью, нашим человеком в агентстве, так он говорит, что у них никто не знает, где она сейчас.
— Как и ты?
— Мне кажется, я знаю, кто вывез их с виноградников, — поспешно сказал Гомез. — Мы нашли Кармишеля в Рио. Пришлось повозиться, но он заговорил. Из Колумбии их вывез Шон Гален. Это наверняка он.
— Зачем? Получается, что даже у орангутанга хватит мозгов, чтобы увести моего сына из-под твоего носа.
Молчание.
— Он единственный, кого она в этой стране знает. Скорее всего, это он, — сказал Гомез.
— Тогда ищи его. Рой землю. Узнай, где он их спрятал. — Он понизил голос до ласкового полушепота: — И не звони мне, чтобы сказать, что ты снова сел в лужу, Гомез. Как только выйдешь на них, дай мне знать.
— Может потребоваться немного времени. Гален работает один. Будет трудно…
Чавез бросил трубку.
Скулящий подонок. Ему не нужны оправдания. Ему нужен сын.
Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Еще два дня, и Делгадо со всеми его связями будет у него в кармане. Тогда он освободится, чтобы закончить это дело с Еленой. Ему не следовало полагаться на Гомеза. Только он сам достаточно силен, чтобы справиться с этой сучкой. Однажды он уже это сделал и без проблем сделает снова.
Он почти радовался, что Гомез провалил задание. Он забыл, какую дикую радость ему доставляла возможность подчинить ее. Он чувствовал себя триумфатором, в те дни с ней. Неплохо будет провести с ней немного времени, прежде чем он вырежет ее сердце.
— Как красиво! — Елена смотрела на голубые горы на горизонте. — Ничего подобного никогда не видела. — Такая… дикая природа.
— А в Колумбии не так? — Гален высунулся из окна автомобиля и нажал кнопки на электронном пульте управления воротами. — Я понимаю, что ты хочешь сказать. У пустынной равнины есть своя прелесть.
— Это не совсем пустыня, — заметил Доминик. — Ваше ранчо?
— Да. — Гален въехал в ворота, и они сразу же закрылись за джипом. — Я иногда приезжаю сюда, чтобы отдохнуть.
— Скот есть?
Гален покачал головой:
— Слишком большая ответственность. Ты либо сам должен заботиться о скоте, либо нанимать людей, которые бы потом перед тобой отчитывались. Тогда сюда нельзя было бы приезжать отдохнуть.
— И когда ты был здесь в последний раз? — спросила Елена.
Он задумался:
— Примерно месяца три назад… Вроде так.
— Похоже, тебе не очень часто требуется отдых.
Он пожал плечами:
— Я быстро начинаю скучать.
Она оценивающе взглянула на него:
— Не сомневаюсь.
— И что это должно значить?
— Ничего. — Она посмотрела на дом. — Какой большой.
— Я люблю комфорт. Слишком часто приходилось обходиться кое-как, когда был ребенком.
— А где ты тогда жил?
— В Ливерпуле. И в других местах. — Он остановился рядом с верандой, которая шла вокруг всего дома. — Мама всегда уверяла, что если какой-то дом хорош, то следующий должен быть лучше. — Он вылез из джипа. — Пошли, Барри. Покажу тебе сарай. Там есть сеновал.
— Позже, — возразила Елена. — Сначала я сама взгляну. Никогда не знаешь, какие создания прячутся в сене.
— Там чисто. — Из дома вышел мужчина в джинсах и хлопчатобумажной рубашке. — Когда Гален позвонил, я отправился в город и купил несколько тюков сена.
Елена оцепенела.
— Все нормально, — быстро сказал Гален. — Это Джадд Морган. Он здесь вроде сторожа и совершенно безобиден.
Но безобидным он не выглядел. Лет за тридцать, высокий и стройный, сразу видно, что очень сильный. Глубоко посаженные голубые глаза на худом лице с резко очерченными чертами. Жесткие. Очень жесткие.
— Как поживаете? — спросил Морган. — Полагаю, вы Елена Кайлер. За мальчика не беспокойтесь. Я вычистил сарай две недели назад, так что единственные паразиты там — котята и Мак, моя немецкая сторожевая. Он добрый.
— Щенок? — Глаза Барри загорелись.
— Ну, не то чтобы щенок, но ведет себя как щенок.