Герман начал продавать брокерские места. Сначала место стоило сорок тысяч. За первые две недели у него было уже сорок клиентов, и он вернул миллион шестьсот. Потом, к концу месяца, увидев, что поток огромный, он довел стоимость брокерского места до шестисот тысяч рублей, и все равно клиенты покупали, велись на зевающую собаку Алису и толпами прибывали на биржу…
Когда биржа заработала, Герман время от времени появлялся и говорил:
– Артем Михайлович, такой успех, вы даже не представляете! У меня уже полтора миллиона брокерское место стоит – и все равно пять-шесть претендентов в день. Это просто фантастика!
– А что тебе приходится делать?
– Да я на бирже ничего вообще не делаю! Пришел продавец, который купил у меня брокерское место, пришел покупатель. Они могли встретиться где угодно: в каком-нибудь баре, в ресторане, в туалете. Но они встретились у меня, и настолько счастливы, что продали или купили кирпич или цемент, что тут же пишут благодарности…
Как было принято в то время, Герман завел книгу отзывов. И очень гордился количеством благодарностей. «Алиса» появилась в тот момент, когда уже рухнула система Госснаба и Госплана, а ничего другого еще не было. Конечно, очень скоро биржа стала работать на все виды товаров и услуг, у нее появилось множество филиалов, но это уже было после моей эмиграции из России.
Успех «Алисы» вызвал появление десятков, а следом и сотен новых бирж. Но как эта волна поднялась, так и рухнула. Ведь после двух-трех сделок необходимость в посреднике отпадала сама по себе: люди начинали торговать напрямую…
У Германа появился роскошный офис на Wall Street в Нью-Йорке. Я помню, как мы там встречались с выходцем из России, вице-президентом банка «Морган Стэнли». Он предложил купить «Алису» за астрономическую сумму – за пятнадцать миллионов долларов. У его банка был заказчик, который хотел купить по-настоящему раскрученную российскую компанию. И, кроме «Алисы», они ничего «на российском рынке» не нашли. Однако переговоры кончились очень быстро.
– Продать «Алису»? – удивился Герман. – Но ведь это имя соей собаки! Я никогда не продам имя моей собаки! Ни за какие деньги!
А через полгода «Алиса» рухнула, и Герман был разорен. Биржи в России стали убыточными и потеряли всякий спрос. Кстати, тот представитель банка, ставший после этой встречи моим приятелем, постоянно мне твердил: господи, сколько же в России можно сделать денег! Надо ехать! Надо срочно ехать!
– Ну езжай, что тебя удерживает? – говорил я.
Да понимаешь, Артем, я тебе по секрету скажу: у меня зарплата 750 тысяч долларов в год. Машина, страховки, моргедж в банке не оплачен, семья… Как я уеду? Я никак риск рассчитать не могу. Если бы я хоть ваш риск рассчитал…
– Еще чего! Этого в России никто и никогда сделать не сможет!
Тем не менее уже через год он был в России. Продал дом в Коннектикуте, переселился в Москву, занялся ГКО… Денег заработал огромное количество и до сих пор назад не собирается. Он высочайшего класса специалист по ценным бумагам, выпускник того знаменитого финансового американского университета в Пенсильвании – Warthon School, аспирантуру которого позднее окончил и я.
А Герман чувствовал себя королем. Императором! Показательна одна история. Однажды новогодне-рождественский оргкомитет по проведению президентской елки пригласил братьев Стерлиговых в числе других самых преуспевающих бизнесменов принять участие в празднике в качестве спонсора. Входной билет для спонсора стоил пять тысяч долларов, или пятьсот тысяч рублей. В приглашении указывалось, что присутствие президента Ельцина и первых лиц государства обеспечат спонсору хорошую рекламу, которая стоит этих денег.
Стерлигов откликнулся немедленно. «В ответ на ваше предложение принять участие в рождественской президентской елке и перечислить 500 тысяч рублей, чтобы появляться на экранах в обществе господина Ельцина, братья Стерлиговы доводят до сведения оргкомитета, что принимают приглашение при соблюдении двух условий. Первое: в ходе трансляции по ТВ Ельцин обязуется находиться в их обществе не более одной минуты. Второе: за участие в вечере и повышение тем самым рейтинга российского президента братья Стерлиговы ожидают получить по пятьсот миллионов рублей каждый».
Вскоре Герман стал выпускать свою газету, зарегистрировал гимн компании «Алиса» и всерьез думал выпустить ордена и медали для награждения отличившихся сотрудников. Он стал называть «Алису» страной, а ее работников – жителями.
Пока Герман раскручивал свою биржу, я занимался созданием «Трансаэро» – первой в России независимой авиакомпании. Однажды ко мне пришли двое молодых ребят: Саша Плешаков, а другой Гриша Гуртовой.
Ребята оказались достаточно подкованными в своей области – окончили МАИ, работали в авиации, знали это хозяйство изнутри… И вот они говорят:
– Артем Михайлович, есть великолепный бизнес! Давайте создадим частную авиационную компанию, чтобы у «Аэрофлота» появился конкурент!
Как оказалось, Саша был сыном знаменитой женщины – генерала авиации Анодиной. Она тогда руководила закрытым авиационным институтом и, будучи в бальзаковском возрасте, была просто красавицей и очень обаятельной женщиной.
Когда я рассказал об этой идее премьер-министру России Ивану Силаеву, тот очень обрадовался. Авиация была его детищем, неразделенной вечной любовью. И кроме того, оказалось, что он дружил с Анодиной, возможно, пытался за ней ухаживать. Поэтому новому министру транспорта России Ефимову было дано немедленное поручение: поддержать депутата Артема Тарасова в создании первой независимой в России авиакомпании.
Ребят для начала нужно было где-то разместить. Я позвонил Герману, и он сразу согласился выделить для «Трансаэро» кусочек офиса «Алисы». Правда, они там задержались ненадолго.
Привыкнуть к обстановке, в которой работали сотрудники «Алисы», и в самом деле было непросто: Герман буквально за считанные месяцы превратился в жестокого диктатора. Одним из его любимых развлечений стало ходить по офису в бронежилете и стрелять в потолок из пистолета. Весь потолок и даже двери его кабинета были изрешечены пулями.
Уже намного позже, в Лондоне, я свел Германа с Илюшей Медковым, и они, как ни странно, сошлись характерами, хотя были абсолютно разными людьми.
Герман, конечно, был потенциальным аферистом и все больше заболевал деньгами и властью. Думаю, он, как и многие российские бизнесмены, мог бы спокойно заказать киллеру своего конкурента. Медков такого не смог бы сделать никогда!
Тем не менее они вместе проводили время и развлекались: например, устраивали для своих охранников бои без правил, а сами делали ставки. В зависимости от того, кто победил, мне звонил то Илюша, то Герман и гордо сообщал о результате боев.
Брокеры в «Алисе» также не отличались примерным поведением. Во время их очередной разборки – сначала с мордобоем, а потом со стрельбой – Плешаков вместе с пожитками компании «Трансаэро» просто сбежал оттуда. И мне пришлось снова их пристраивать, теперь уже в особняке Союза кооператоров СССР, где я работал вице-президентом.
Первый бизнес для компании «Трансаэро» я организовал через свои связи в Нью-Йорке. Мне удалось встретиться там в Центре Еврейской общины с ее Главой. Мы договорились начать первые прямые полеты по маршруту Москва – Тель-Авив для новой компании «Трансаэро». Для этого все нашлось: и первый «боинг», и деньги. Нью-Йоркский центр стал платить по четыреста долларов компании «Трансаэро» за каждого еврейского эмигранта, вылетевшего в Израиль на нашем самолете. Это было по тем временам потрясающе выгодным бизнесом. «Аэрофлот» не летал в Израиль по политическим соображениям, в связи с поддержкой СССР арабских стран. Переселенцам из СССР приходилось лететь через Будапешт венгерскими авиалиниями, что было намного дольше и тяжелее.