Определившись с дальнейшими действиями по поводу пропавшего юноши, Гуров сосредоточился на мадам Приговой.
Сведения, которые ему удалось найти, оказались весьма интересными и полностью подтверждали неоднократно повторенное утверждение Эльвиры Батыровой о том, что Элеонора Юрьевна – женщина весьма серьезная и солидная.
Впрочем, сама она, по всей видимости, больше пользовалась преимуществами авторитета, чем создавала их. Основой благосостояния и нерушимой «солидности» этой семьи был супруг Элеоноры. Максим Леонидович Пригов вместе с компаньонами владел несколькими предприятиями, изготавливающими высокотехнологичные комплектующие для автомобилей. Компьютерная «начинка» кроме России поставлялась еще в несколько стран, на территории которых производилась сборка наиболее популярных моделей, и дело, несомненно, приносило владельцам очень неплохие дивиденды.
По-видимому, именно это и позволяло супруге Пригова посвящать свое время вещам, гораздо более приятным и возвышенным, чем неромантичные и рутинные автожелезки. Элеонора Юрьевна владела небольшой частной галереей, где выставляли свои работы знаменитые и не очень знаменитые художники, а также время от времени проходили разнообразные гламурные мероприятия.
Это объясняло, откуда взялась «агент Лиля», познакомившая Эльвиру и Элеонору, однако оставляло открытым вопрос о связях Элеоноры и Кости. Мальчик из коммуналки вряд ли мог по жизни пересекаться с этой гламурной и избалованной дамочкой. Общая школа и дружба с одноклассником – это, пожалуй, единственная щель, откуда юноша типа Кости Соловьева мог просочиться в такую семью, как Приговы. Но и это казалось странным. Получалось, что сынок Элеоноры Приговой учился в обычной школе с обычными детьми, типа всяких там Соловьевых? К тому же коммуналка располагалась в Алексеевском районе, а Приговы жили в Сокольниках, и тот факт, что Вадим Пригов и Константин Соловьев учились в одной школе, тоже вызывал недоумение.
Увлеченный разгадыванием всех этих загадок, полковник позабыл о времени. Нечаянно взглянув на часы, он понял, что если так пойдет дальше, то весь его сегодняшний рабочий день будет посвящен Элеоноре Приговой, и переключился на текущие дела, которых у него, как всегда, хватало и без дополнительных «поручений».
Только в восьмом часу Лев посчитал, что его прямые профессиональные обязанности на сегодня выполнены и он может стартовать в направлении коммуналки, расположенной на Рижской улице.
Восьмая комната находилась на первом этаже, так что далеко ходить Гурову не пришлось. Более того, очень скоро выяснилось, что ему даже не придется задавать слишком много вопросов. Дружная компания, которую он обнаружил на кухне, в полном составе была подшофе и благодаря этому проявляла чрезвычайную общительность и словоохотливость.
– Соловьев? – с любопытством осматривая новоприбывшего, переспрашивал худощавый дедок в обвисших на костлявом заду трениках. – Это вам Петровича, что ли? Так вон он, в своей комнате. А он вам зачем?
– Разговор есть, – уклончиво ответил Гуров. – Вообще-то мне сын его нужен. Я подумал, может быть, он…
– Разговор? – лукаво усмехнувшись, перебил дедок. – Хе-хе… Да нет, мил человек, к разговорам наш Петрович сейчас непригоден. Перебрал маленько, отсыпается. Подождать нужно.
– А что за праздник? – в свою очередь улыбнулся Гуров, чтобы поддержать контакт.
– Да нет, какой праздник, – чуть смутившись, проговорил дедок. – Просто…
– Трубу железную где-то спер, – весело подсказал из глубин кухни молодой голос. – Сдали ее с Геной в металлолом, забогатели. Ну, и упились, как черти, само собой. Генка-то помоложе, на своих двоих домой пополз, а Петрович прямо тут, не отходя от кассы, как говорится, вырубился. Теперь до завтрашнего утра к нему даже подходить бесполезно.
– Вот оно как, – разочарованно протянул Лев. – Не повезло. А я было подумал, что он…
– А вы чего хотели-то? – в свою очередь полюбопытствовал парень, рассказавший про трубу. – Вы из ЖЭКа, что ли?
– Нет, я…
– Нет? А, тогда ладно. А то к нему уже несколько раз приходили. Все грозятся в суд подать. Они, понимаешь, коммунальные услуги оказывают, а он, гад, не платит.
Сказав это, парень хохотнул и его дружно поддержала вся компания.
– А давно не платит? – поинтересовался Гуров, когда лошадиный гогот немного стих.
– Да уж сто лет! – улыбаясь, сообщил парень. – По-моему, он вообще никогда за эту комнату не платил. Я, говорит, необеспеченный слой. То все Костиком прикрывался, у меня, говорит, несовершеннолетний ребенок на иждивении. А теперь просто так не платит, без причин. Просто потому, что необеспеченный.