– В этой школе, наверное, в основном учатся дети обеспеченных родителей?
– Как вам сказать? Есть и обеспеченные, есть и, что называется, средний класс. Все-таки мы стараемся набирать детей по способностям.
– Но даже из среднего класса таких, как Костя, у вас, наверное, было немного?
– Да, он был исключением просто во всем, – снова усмехнулась Ирина Владимировна. – Воплощение единства и борьбы противоположностей. Самый высокий уровень способностей и самый низкий, так сказать, социальный статус, способность к сиюминутной полнейшей концентрации при решении задачи, которая его увлекает и интересна, и рядом с этим – самая непростительная расслабленность и легкомыслие, когда требуется решать вопросы, необходимые, но скучные или рутинные. Из-за этого Костя и учился очень неровно. Математика, даже сложные ее разделы, шла у него на ура, про наши «профилирующие» предметы и говорить нечего, здесь он вообще был одним из лучших. А что до остального – физики, биологии или того же русского языка – полнейшее равнодушие, лень и, как следствие, всегда очень средние оценки.
Костя, видимо, думал, что благодаря своим выдающимся способностям в один прекрасный день он и без пятерки по физике вполне успешно сможет поймать фортуну за хвост. Такая, знаете ли, наивная вера в чудо. Сейчас подобное отношение к жизни очень активно внушается с экрана и из интернета. Подростки легко клюют на это, ведь они еще не имеют опыта и не успели на практике убедиться, что для достижения результата всегда приходится прилагать усилия. Вот и Костя. Он тоже, кажется, думал, что все главные жизненные бонусы получит без труда, стоит лишь попасть в нужное место в нужное время. Он частенько это говорил. Но на практике выходило так, что попадал чаще всего в какие-нибудь неприглядные истории.
– Кроме того случая, когда на него заявила мать другого ученика, у него были еще контакты с полицией?
– Да, и, я думаю, нередко. Но в стенах школы он больше не устраивал крупных «побоищ». После той драки был большой скандал, уж мамаша постаралась. Она требовала исключить Костю, грозилась забрать сына, если мы не выполним ее требование. Дескать, тот не может учиться в одном заведении с «малолетним садистом». Еле-еле удалось утихомирить ее. Чего только мы с Тамарой Михайловной не делали, чего только ей не говорили! В конце концов сошлись на том, что оставим мальчика на испытательный срок и, если что-то подобное вновь повторится, тогда уже точно исключим. И с Костей тоже я в тот раз поговорила очень серьезно. После этого он и присмирел, не стал так открыто проявлять свой темперамент. Но участковый из того района, где он жил, навещал меня регулярно, так что я сделала вывод, что Костя не прекратил свои выходки, а просто перенес их в другое место.
– Если не ошибаюсь, во время учебы он жил с отцом? В коммуналке на Рижской? – посчитал нужным уточнить Гуров.
– Да, именно там. А почему вы так сказали – «жил»? Что, он переехал оттуда?
– По-видимому, да. Но вот куда он мог переехать и где находится в данный момент – это для всех большая загадка. Как выяснилось, после перевода в вашу школу Костя почти прекратил общение с ребятами, живущими по соседству. Так что близких друзей в этой самой коммуналке у него не было, а с отцом он, как вы, наверное, и сами знаете, тоже общался весьма напряженно.
– Да, это мне известно. И участковый говорил, что со своим папашей Костя воюет едва ли не чаще, чем с разными сторонними лицами. Так что первый опыт такого антисоциального поведения, по-видимому, был приобретен в семье. Хотя как мальчик неглупый Костя отлично умел сдерживать себя и быть настоящим паинькой в тех случаях, когда это было нужно ему или в каком-то смысле выгодно. Тогда он превращался в улыбчивого, во всем послушного и со всем согласного мальчика, становился мягче воска, и казалось, что любой, кто захочет, может из него без труда веревки вить. Тот, кто не знал другую сторону его натуры, наверняка и представить себе не мог, из какой социальной среды явился этот «ангел». Но я… мне оставалось только бесконечно удивляться разнообразию его способностей.