Поначалу я не признал Исаака Исааковича. Он и так не был гулливером, а тут ещё убавился ростом, едва замечаясь за столом своим. Мелкое бруверское личико приобрело выражение паническое и страдательное. В чем дело? Неужели наш успех так отрицательно действует на руководящий состав валютной биржи?
- Очень рад, - прописклявил. - Это какие-то чудеса света, - сиропился лыс. - На моей памяти такое не случалось...
- Случилось, Исаак Исаакович, - развел я руками. - И ещё случится. Это вам обещаю.
- Не травмируй человека, - заступился Василий и выразил надежду, что проблем никаких не будет.
- Какие проблемы? - воскликнул директор. - Наоборот, мы предлагаем более тесное сотрудничество. Слава проявил себя выдающемся трейдером и ему все карты в руки...
- Лучше миллион, - выступил я, - в руки.
Услышав мое требование, господин Брувер лишился дара речи - его хватил удар, такое создавалось впечатление. Он смотрел на меня, как на фантом, несущий ему погибель.
- Но мы ещё подумаем, - сказал я, признаваясь, что имеется желание продолжить игру на бирже. - Но шестьдесят тысяч, пожалуйста, пришлите, потребовал, - на мелкие расходы.
- Непременно-с, - выдохнул исполнительный директор, испытывая, очевидно, огромное чувство облегчения. - Мы ещё поработаем, друзья. Отдельный кабинет к вашим услугам, портативный компьютер...
Восторженность г-на Брувера не имела границ, точно он снова возродился к жизни. Что за чертовщина? Об этом я и спросил у Василия, когда мы покинули директорский кабинет.
- А что ты хочешь, - получил ответ. - За пять тысяч рваных рвут на части, а уж за миллион...
- Кто рвет?
- Если будешь трепать языком, узнаешь.
- Прекрати пугать, - возмутился. - Врага надо знать в лицо.
- Первый враг - это ты сам. Скромнее нужно быть, скромнее. А ты орешь на каждом углу.
Я возмутился, мол, ничего подобного, и так скрываю свои чувства, как могу. Плохо скрываешь, отвечал господин Сухой и высказал мысль, что нами могут заинтересоваться несколько структур: организованные преступные группировки, биржевые, государственные и частные.
- Ха! - рассмеялся я. - На один миллион и такая толпа народа?
- Не о миллионе речь, - одернул меня. - О нем речь, - кивнул на аутиста, плетущегося за нами. - Илюша - золотой приз.
Я согласился с мнением товарища, но посчитал нужным намекнуть и о своей скромной роли в этой невероятной истории.
- Понимаю его только я, - заявил. - Чужие здесь не пройдут.
- Значит, приз двухголовый, - подвел итог Василий. - Будем его вдвойне охранять.
- Кого, - не понял я, - охранять?
И узнаю, что у моего криминального товарища далеко идущие планы относительно нас с Илюшей. Мы будем вас защищать, заявляет безапелляционно. Я возмущаюсь: кто такие мы? Мы - это мы, уходит от ответа. Я протестую: не надо нас защищать, мы сами за себя постоим.
- Ты живешь иллюзиями, брат, - предупредил Василий. - Это тебе не барана брить. Предупреждаю: если не принять мер, прольется кровушка. Ваша.
Каюсь, не придал значения этим словам. Был самонадеян, вот в чем дело. И знать не знал, что маховик криминальных деяний вокруг нас уже запущен.
На серебристом БМВ мы с Илюшей вернулись к нашей родной помойки. Оказывается, можно иметь миллион в кармане, а психология нищего не меняется. Эта мысль меня раздразнила: черт возьми, один раз живем! Почему не могу позволить пригласить в ресторан "Метрополь" даму сердца. Кто у нас дама сердца? Сладкоежка Жанночка? Рафинадная Ирочка? Или все-таки мои думы о Мае? Думаю, она наслышана о моих подвигах на бирже? Приглашу на поздний ужин, решаю я, и верну, кстати, должок в семь тысяч американских рубликов.
Распрощавшись с назойливым Василием до счастливого завтра, я накручиваю телефонный номер. Время детское - десятый час. Длинные гудки. Потом голос, мне знакомый, но со странными нотками сострадания.
- Привет, - говорю я. - Тебе удобно говорить?
- Нет, - отвечает.
- Что-то случилось?
- Случилось, - говорит Мая. - Дедушку убили.
- Убили?!
- Убили.
- Где?
- На бирже.
Услышав это, я решил, что шутит. Такая вот глупая сумасбродная мысль: шутит. Но разве можно так шутить? После приходит понимание, что смерть исполнительного директора напрямую связана с нашим успехом. Исаак Исаакович был сам не свой в последнюю нашу встречу - был мелок, суетлив и перепуган. Облегчение получил лишь тогда, когда узнал, что игра на миллион продолжится. Что это все значит? Не был ли прав мой друг Василий, утверждая, что прольется кровушка. Вот она и пролилась. За что ликвидировали господина Брувера? И почему именно на ВБ? И кто? Не оказался ли он слишком лояльным к пришлым дурачкам, нагло обчистившим МСБС? Или его смерть не имеет к нашим проблемам никакого отношения?
Я предлагаю Мае встретиться. Она недоумевает - зачем? Я коротко излагаю: есть подозрения, что её дед пал жертвой неких сил, заинтересованных в том, чтобы взорвать ситуацию, связанную с миллионом долларов.
- Мне бабушка Лира говорила о твоих успехах, - признается Мая, - но я не поверила.
- Почему?
- Такого не может быть.
- Встретимся, - обещаю, - открою тайну.
Хорошо, что женщины любопытны. Несмотря на трагедию, Мая соглашается на встречу: в парке возле её дома.
Я начинаю быстрые сборы. Главный вопрос - что делать с Илюшей? Не брать же его на свидание? Девушка меня не поймет. И оставлять аутиста одного в свете последних событий нельзя. Еще выкрадут, как телевизор. Это так я шучу. Потому, что все происходящее воспринимаю, будто анекдотический случай. Курьез ведь не может закончиться плохо? И, тем не менее, отвожу Илюшу в гости к соседу Павлову.
Тот зевал, шелестел газетой и чесал бока, как павиан. Я тиснул ему, человеку, конечно, сотенку, ввергнув тем самым в остолбенение, и попросил присмотреть за Ильей:
- Часа на три, Павлиныч, - сказал я. - Он любит смотреть рекламу.
- И что?
- Не переключай, пожалуйста, - попросил. - Пусть порадуется жизни.
- А не фальшивая, - вздернул купюру к пыльной лампочке, - бумажка-то?
- Обижаешь, сосед, - уверенно проговорил я. - Из натурального алабамского хлопка.
На этом проблема с аутистом благополучно разрешилась, и я помчался в московскую ночь, теплую и клейкую от приближающегося влажного юго-восточного циклона.
Пока летел на частном авто по столичным дорогам, лучшим в мире, когда их не видишь, то пытался рассуждать на злободневную тему: кто и зачем уничтожил директора ВБ? Неужто не оплатил некую котировку? Интересно, как поступлю я, если возникнет конфликтная ситуация с выдачей некой суммы? Не будем же мы с Илюшей играть на бирже до бесконечности? Надо дернуть миллионов десять и...