- Сто к одному. Бегал к Маечке?
И услыхав это, вдруг осознал полную свою пролетарскую никчемность. Однако не верил, что милая девушка разыграла против меня комбинацию в несколько ходов. Не может быть? Если это так, то отрублю свое мужское достоинство и отправлю в коптильню ресторана "Пекин" для любительниц экзотических кушаний.
- Да, встречался, - признался не без вызова.
- Про Илюшу говорил?
- Сказал, - вздохнул я. - Ну и что?
- Ничего, - спокойно ответил приятель. - Теперь все сходится. Я всегда знал, что с дилетантами иметь дело нельзя.
- Ты хочешь сказать, что Мая подослала трупоукладчиков?
- Я хочу сказать, что нашему миллиону приделали крылья, это в лучшем случае...
- А в худшем? - невольно вопросил.
- А в худшем - охота за аутистом будет продолжаться.
Свое полное непонимание ситуации я не скрывал - не скрывал всем своим дурацким видом. Чувствовал себя отвратно, будто заглотил пенту мочи и занюхал шматом, похожим на сало с голубоватым отливом.
Бр-р-рг! Меня чуть не вырвало на зазевавшегося товарища в новом хлопковом костюме от голубого, как сало, кутюрье де`Сороко. Пересилив себя, задал несколько вопросов, своему приятелю, разумеется. После чего взял топор, чтобы совершить акцию по личному членовредительству. Дальновидный друг отобрал орудие возмездия и утешил тем, что жизнь продолжается. Продолжается? Как жить, чувствуя себя самым последним идиотом из всех идиотов, и зная, что самый даунистый даун умнее тебя во сто крат.
По мнению господина Сухого, ситуация вокруг нашего миллиона сложилась взрывоопасная: "черный" директор ВБ Аслан Галаев, он же вор в законе Галка, узнав о странном обогащении двух пришлых дуриков, решил разобраться в таком анекдотическом казусе: отдавать миллион долларов на сторону, никогда в жизни! Да, очевидно, господин Брувер совершил трагический просчет, решив сыграть свою игру. Какую игру? В игру, где на кону шуршал миллион "зелени". Возможно, он превратил виртуальную сумму в 1 000 000 $ в реальный денежный брикет, да не успел им попользоваться. Его убрали, как не оправдавшего доверия. Дальше в игру заступает краса Мая. Дедушку жалко, да интересы общего дела с вором в законе превыше всего.
- Стоп, - запротестовал я. - Что-то не сходится. Я ей первый позвонил?
- Они обыграли ситуацию в свою пользу, - отвечал Василий. - Когда узнала об Илюше, дала наводку Галаеву, тот прислал двух горных орлов...
- А тут боевое прикрытие, - хныкнул я. - Хитр`о. Как я понимаю, ты с Галкой на дружеской ноге?
- Мы друг друга уважаем, - усмехнулся мой друг, - как две ядерные державы. Но когда гуляют большие капиталы...
Я прерываю товарища: неужели кавказский вор в законе не знал, что мы с Илюшей ходим в дружбанах с ним, представителем славянского спортивного сообщества?
- Вот здесь, как ты говоришь, не сходится, - соглашается мой товарищ. - Разберемся, - и делает предположение, что, быть может, ещё кто-то влез в эту мыльную историю.
Его сомнения бодрят меня, как водка: не так все однозначно! Уверен, Мая даже не подозревает о наших пакостных выводах, касающихся её участия в этом деле. Если не прав, то тогда мне грош цена, как человеку разумному и чувствующему. Довольно наводить напраслину, требую я, пора ехать на встречу с Галаевым и разбираться по существу.
"Спортсмен" соглашается, однако выдвигает условие, чтобы Илью охраняли. И тревожит своих коллег по сотовому телефончику. Скоро появляются два молодца, одетые во все черное, будто пришли с поминок. Их крупные боксерские лица биты и без особого интеллекта. Не они ли дежурили вчера ночью у нашего дома для защиты интересов спортивного общества "ЦСКА"? Если это так, то могу больше беспокоиться о судьбе аутиста.
Наша великолепная четверка вваливается к соседу Павлову, приводя того в ужас. Проснувшийся Илюша сидит на кухне, ковыряясь в тарелке с манной кашей. Вид у него доброжелательный, как у марокканского апельсинового дерева во время сезона дождей.
- Вот этого малого охранять, как зеницу ока, - приказывает господин Сухой. - И потакать всем его желаниям. Он псих, но умный. Так бывает. Да, Илюша?
- Ыыы, - радуется тот, смотря слезящимися глазами на нас.
- Работайте, как вчера, - похлопал друзей по широким, как кровати, спинам Василий, и я понял, что мои предположения были верны.
И поэтому, когда мы помчались по городу на серебристом БМВ, я позволил выдвинуть некоторые претензии своему приятелю.
Во-первых, нельзя ли было предупредить о том, что выставлено боевое прикрытие, во-вторых, нельзя ли было обойтись без трупов в моей квартире, в-третьих, его домыслы по отношению к Мае оскорбляют мои лучшие чувства, в-четвертых, куда мы так убиваемся?
На все это Сухой отвечал: я - известное трепло и говорить такому лишнее не рекомендуется, трупы в квартире - производственная необходимость, Мая - темная лошадка, убиваемся мы на "стрелку", забитую в ресторане "Золотой колос", что на бывшей ВДНХ.
- "Золотой колос"? - переспросил. - А почему не на биржу?
- Там санитарный день, - буркнул Василий, - в связи с безвременной кончиной Брувера.
- Как получать миллион, - недовольно заерзал на сидении, - так санитарный день.
- Думай о вечности, балда, - посоветовал мой друг и предупредил, что тары-бары с кавказским вором в законе могут зайти далеко, и поэтому я должен быть готов к любым неожиданностям.
- Всегда готов, - и оттопырил полу пиджака.
Мой друг покачал головой: во, придурок с топором, и поинтересовался, как я собираюсь действовать против вооруженных до зубов нукеров?
- Это психическое оружие, - сказал я. - Если что, уничтожим врага морально.
- Я тебя боюсь, - пошутил Василий.
Бывшая Выставка достижений народного хозяйства превратилась в торговую точку размером в несколько десятков гектаров. Летняя публика тарабанила коробки туда-сюда с упорством трудолюбивых муравьем, братьев наших младших. Аттракцион "Чертово колесо" с любителями острых наслаждений бесконечно разрезало небесное полотно пополам.
Свободно миновав охрану у ворот, БМВ закатил на территорию выставки. Мелькнули помпезные залы, построенные в 50-е годы, золотились фигурами фонтаны, застыла в бессрочном полете гагаринская ракета "Восток".