Эпифания. Эдриен, у меня нет чувства юмора, и вам известно, как я не люблю, когда вы несете чушь, которая, по-видимому, должна считаться смешной. Вы пришли, сюда, чтобы посоветоваться с мистером Сэгемором относительно меня?
Эдриен. Совершенно верно. Но я, разумеется, рассчитывал, что застану его одного.
Патриция. А здесь, оказывается, собралась вся шайка.
Эпифания. Я говорю с мистером Блендерблендом, а не с вами. И я не принадлежу к вашей шайке, как вы изволили выразиться.
Патриция. Простите, дорогая.. Я просто хотела показать, что я тоже слушаю.
Сэгемор. Имеет ли вопрос, о котором вы намерены посоветоваться со мной, отношение к семейным делам миссис Фицфесенден?
Эдриен. Да.
Сэгемор. И этот вопрос носит такой характер, что его рано или поздно придется обсудить со всеми взрослыми членами ее семьи?
Эдриен. Да. Вероятно, да. Но не лучше ли нам для начала переговорить приватно?
Эпифания. Ничего подобного! Я не желаю, чтобы мои дела обсуждались где бы то ни было публично или приватно. Они касаются меня одной.
Эдриен. Но разве я не вправе поговорить о своих личных делах?
Эпифания. Только не с моим поверенным. Я этого не потерплю.
Элестер. Ну вот, опять разошлась! Значит, лучше отправляться домой.
Эпифания (встает, раздраженно). Разошлась, разошлась! Стоит ли жить, если даже разойтись нельзя! Элестер, ты сущий головастик. (Проходя мимо него, хватает его за голову и ерошит волосы.)
Элестер. Не надо! (Пытается пригладить шевелюру.)
Эпифания (Патриции). Пригладьте ему волосы, вы, домашний ангел!
Патриция (подходя к Элестеру и приводя в порядок его прическу). Зачем вы делаете из него посмешище?
Сэгемор. Скажите, мистер Фицфесенден, почему вы женились на миссис Фицфесенден?
Эпифания. Почему? Разве это нужна объяснять? Я ведь уже рассказала вам, почему я вышла за него.
Элестер. Вряд ли вы мне поверите, но она, когда всерьез захочет, умеет быть чертовски очаровательной.
Эпифания. Почему это он вряд ли поверит? Что ты имеешь в виду?
Элестер. Он знает, что я имею в виду.
Эпифания. Опять, наверно, какая-нибудь глупая шутка?
Эдриен. Вы несете вздор, Фицфесенден. Ваша жена — самая обворожительная женщина на свете.
Эпифания. Не говорите так здесь, Эдриен. Если вы хотите продолжать в том же духе, увезите меня в такое место, где мы будем одни.
Элестер. Ради всего святого, увезите ее, пока она. не свела нас всех с ума.
Сэгемор. Спокойствие! Спокойствие! Я уже сам не понимаю, где я. Вы все требуете от меня совета, но не говорите — о чем. Не лучше ли вам всем развестись?
Эпифания. А на что будет жить этот несчастный? У него за душой ни пенни. Ведь если бы дядя не пристроил его в страховую контору, он стал бы боксером или теннисистом-профессионалом. Впрочем, в конторе от него все равно не было толку.
Элестер. Послушай, Эппи, Сэгемору же все это неинтересно.
Эпифания. Нет, интересно. Должно быть интересно. Замолчи. Когда Элестер сделал мне предложение — он был слишком глуп, чтобы понимать, какая это наглость! — я сдержала слово, данное отцу. Я вручила ему чек на полтораста фунтов и сказала: «Превратите их за полгода в пятьдесят тысяч, и я ваша!»
Эдриен. Вы мне этого никогда не рассказывали!
Эпифания. А зачем? Возмутительная история!
Элестер. Что тут возмутительного? Разве я не добился своего? Разве я не прошел сквозь ад, чтобы добыть эти деньги и завоевать тебя?
Эдриен (остолбенело). Вы сделали пятьдесят тысяч за полгода? Так я вас понял?
Элестер. А почему бы мне их не сделать?
Эпифания. Верьте не верьте, Эдриен, он их действительно сделал. Да, этот дурак заработал пятьдесят тысяч фунтов и получил в жены Эпифанию Оньисанти ди Парерга. Более того, обладание этими деньгами и мысль, что он сделал их сам, придало ему — вы не поверите мне! — известное величие. Я женщина импульсивная. Я сдержала слово и немедленно вышла за него. И лишь потом, когда было слишком поздно, я узнала, каким способом он их сделал.
Элестер. Ну и каким же? Собственным умом.
Эпифания. Умом! Скажи лучше, благодаря собственной глупости, невежеству, преступным наклонностям и удаче, которая сопутствует дуракам. Ты получил мою руку, которой на коленях добивалась вся Европа. А на самом деле ты заслуживал совсем другого — пяти лет каторги.
Элестер. Пяти? Скорее пятнадцати. Вот чем я рисковал ради тебя. А что я за это получил? Жизнь с тобой оказалась пострашнее всякой каторги.