«Да, у нас достаточно денег на безбедную жизнь. Именно это и не дает покоя кое-кому во Франции. У нас еще осталось на что жить, а им бы хотелось, чтобы мы пошли по миру».
Отнюдь не желая такой участи, Фриц большую часть своего времени проводит за разработкой планов по возвращению своей коллекции.
«Я привязан к ней всей душой. Я сильно скучаю по ней. Этот музей создавался не для грабителей. А те, кто сейчас им владеет, самые настоящие грабители».
Он не только сражается, с французскими властями во французских судах, но и пытается добиться правосудия через европейский комитет по защите прав человека. Он платит бешеные деньги своим адвокатам.
«Да, они мне дорого обходятся, На меня работают тринадцать юристов. На те деньги, что я потратил на адвокатов, я мог бы купить себе виллу. Прекрасную виллу на Ривьере».
А что, если в один прекрасный день суд вынесет решение в его пользу?
«Я им всем дам пинка под зад», — от души обещает Фриц.
Правда, скорей всего ему придется оставить музей в Мюлузе.
«Перевести такой музей куда-нибудь еще было бы очень трудно. Придется оставить его там, В память о моей матери».
Загадочная история Эли Пинкаса
Лозанна, Швейцария.
Вторник, 10 июня 1980 года.
Раннее утро.
На виллу «Ла Жантильомьер»20 спешно прибыл полицейский патруль.
Осматривая гараж, полицейские заметили, что капот стоявшего там «ягуара» еще горячий. Не просто теплый, а горячий. На машине в эту ночь кто-то очень долго и быстро ездил.
На самой вилле все было тихо.
Горничная пустила их в дом.
Они бросились наверх.
В прихожей лежала собака, принадлежавшая хозяевам. Она была мертва. Ее отравили.
В спальне они обнаружили и владельца виллы. Он тоже был мертв. Типичное самоубийство — отравление цианистым калием. Рядом с его телом лежала записка, в которой он просил своих друзей простить его.
Казалось бы, все ясно.
Но…
Этим же утром, еще до того как лозаннская полиция прибыла на виллу «Ла Жантильомьер», в полицейском участке в Каннах раздался анонимный телефонный звонок. Полицию вызывали в номер, который некая женщина снимала на верхнем этаже Гранд-отеля.
На входной двери стояло несколько замков, но ни один из них не был заперт.
В спальне они обнаружили владелицу квартиры. Типичное самоубийство — отравление цианистым калием. Рядом с ее телом лежала изорванная на клочки записка: «Фло, любовь моя, я хочу дать тебе последний совет, потому что я люблю тебя. Вскрой эти два пакета и проглоти четыре капсулы. Они действуют очень быстро, и вскоре ты сможешь соединиться со мной».
Далее в записке говорилось: если она останется жить, то ее ждут позор и бесчестье.
«Многие годы я пытался привести в порядок мои финансовые дела, но все напрасно».
Подпись гласила: «Я буду любить тебя до моего последнего вздоха. Твой Эли».
На первый взгляд все это кажется иоторией, достойной Ромео и Джульетты.
Но первый взгляд бывает весьма обманчивым.
Эли Пинкас был образованным человеком и владел по меньшей мере пятью языками — французским, английским, немецким, итальянским и болгарским.
В одежде он предпочитал традиционный консервативный стиль.
Его редеющие темные волосы только начинали седеть. Он был среднего телосложения, но некоторые части его тела (особенно руки и лоб) казались непропорционально большими.
Он родился в 1920 году, а в 1941, когда ему был двадцать один год, его семья бежала из Болгарии в Швейцарию и обосновалась в Лозанне, где он вскоре получил диплом химика. Последующие тридцать девять лет он был преуспевающим и респектабельным бизнесменом. Таких, как он, такие же серьезные бизнесмены обычно с удовольствием приглашают в советы директоров своих компаний. В числе прочих ему, например, было сделано предложение от лица весьма и весьма респектабельного и консервативного «Банк Вадуаз де Креди». Резиденция Пинкаса имела подобающее название — «Дворянская усадьба». Там он проводил все свободное время, выращивая розы в своем саду. Его личный доход составлял около двух-трех миллионов швейцарских франков в год. Это где-то между миллионом фунтов и миллионом долларов. Итак, он был богат. Но он этого не афишировал. Он ни в чем не проявлял экстравагантности. Разве что в пристрастии к машинам марки «ягуар». Их у него было несколько штук.
Несколько странным, пожалуй, казалось лишь то, что даже с близкими людьми он не допускал настоящей близости. Он всегда был как бы сам по себе. Впрочем, в быту он держался достаточно дружелюбно, и никому в то время не приходило в голову задумываться о странностях его характера. Все считали, что он просто такой человек. Очень замкнутый человек. Застенчивый. Немного скрытный.
Его деловые интересы были весьма широки, но так или иначе имели отношение к его основной специальности — к химии. Его компания называлась «Соксил» и его большой, хорошо охраняемый и оборудованный по последнему слову техники завод в Лозанне работал по трем главным направлениям.
Первым являлось производство механических насосов, запатентованное лично Пинкасом.
Кроме этого, завод еще осуществлял химический анализ сырья, используемого для производства прохладительных напитков. Иногда Пинкас даже признавался, что делает это для компании «Кока-кола» и что онединственный человек за пределами США, который знает секретную формулу напитка.
Но самая крупная и важная часть производства была связана с закисью азота, которая представляет собой высоковзрывоопасное вещество и больше известна под названием: «веселящий газ». Пинкас производил и продавал контейнеры с закисью азота по всему миру. Но помимо этого, он в свое время изобрел способ, как путем химических реакций сделать этот газ инертным. Он сразу понял, какие огромные перспективы может иметь невзрывоопасная закись азота в качестве анестезирующего средства в военно-полевых условиях. Несколько лет он разрабатывал эту проблему и заключал контракты со многими военным организациями, включая армии НАТО и армии ряда стран арабского мира. Необходимо подчеркнуть, что в связи с этими исследованиями он мог иметь доступ к секретной военной информации. В частности, концентрация войск в каком-то определенном районе тотчас приводила к увеличению заказов на поставку туда полевых медицинских установок «веселящего газа». Сделать соответствующие выводы было уже нетрудно.
Впрочем, Пинкас и без этого в достаточном количестве обладал секретной информацией, поскольку был майором запаса швейцарской армии.
А может быть, и не был.
В Швейцарии почти каждый взрослый мужчина всю свою жизнь так или иначе имеет отношение к военной службе. Поэтому ни у кого не вызывало удивления, что Пинкас часто носил форму майора резервной армии со всеми знаками отличия. Если бы он не был майором, то в таком небольшом городе, как Лозанна, все бы об этом знали. Он обычно говорил, что назначен старшим офицером запаса химических войск швейцарской армии. Это тоже звучит вполне правдоподобно, так как он был химиком и вдобавок отличным специалистом в области газов. Швейцария, не являясь ядерной державой, во многом строит свою оборонную стратегию на химическом оружии. При нападении на страну все войска должны отступить в горы, а долины заполняются отравляющими газами. Таким образом Швейцария становится практически неуязвимой. Вот так и появился на свет майор Эли Пинкас, старший офицер химических войск.
Беда только в том, что теперь швейцарские военные службы утверждают, что он никогда не имел ни малейшего отношения к национальной армии и тем более не был офицером.
В дополнение к трем основным видам деятельности «Соксил» Пинкас имел и другие источники доходов.
В середине шестидесятых годов он купил неподалеку от Лозанны 283 акра земли с целью застроить и превратить их в курортную зону. Он надеялся на финансовую поддержку одного американского консорциума, но швейцарские законы не поощряют иностранной собственности на землю в Швейцарии, и поэтому американцы вышли из игры. Но Пинкас быстро сообразил, что может использовать этот участок земли как залог при заключении других сделок.