- А этому, чужаку, значит кто-то разрешил?
- Я так понимаю, он ни у кого ничего не спрашивал. Он заблудился, хотя с ним был опытный проводник. Так вот, он заблудился, пошел туда, куда нам запрещено. И перед ним открылся новый коридор.
- Елена, я устала. Куда ты меня ведешь?
- К тетке Нине.
- Что? Ты же не хотела к ней!
- И сейчас не хочу. Но выхода нет. Ее ненависть прикроет нас, если слухач придет в себя.
- Ну, а как же Эгершельдовские? Они бы нас с распростертыми объятиями! Они тебя так любят!
- Любовь не сможет прикрыть нас, а ненависть сможет. К тому же, несмотря ни на что, тетка Нинка побаивается меня!
- А если она не пустит нас?
- Не посмеет. Ты только молчи. Я сама все расскажу ей.
- Елена, как ты можешь? Я же твоя мать! Что же ты меня, за дурочку принимаешь?
- Конечно же нет, мамочка. Это же для твоего блага. Ты будешь меньше с ней разговаривать, меньше и расстраиваться.
- Ох, Елена, крутишь ты что-то! Ну ладно, делай, как считаешь нужным. Нам бы только эту ночь переночевать, а завтра подадимся на Посьетскую.
- Нет, мамочка. Мы теперь с тобой погорельцы и будем жить у тети Нины столько, сколько будет нужно. Мы не должны уходить с Миллионки. Здесь, рядом с подземельем, я сильная, а там-нет.
- Все, Елена, я окончательно отказываюсь понимать тебя. Делай все, что считаешь нужным.
Что уж такое говорила Елена тетушке своей, Нине, неизвестно, а только присмиревшая Нина без возражений разрешила остаться погорельцам на столько, на сколько они пожелают сами. Вовремя ужина Лизавета порывалась несколько раз вступить в разговор, который неспешно вели между собой Елена и Нина, но стоило ей только открыть рот, как она натыкалась на предостерегающий взгляд дочери. В какой-то момент женщина не выдержала и хотела подняться и уйти домой. Но тут же вспомнила, что дома у нее нет, и сникла. На вопрос Нины, почему Елизавета все время молчит, откликнулась дочь. Она сказала, что мама слишком потрясена сегодняшними событиями.
Спать погорельцев положили в самой лучшей комнате. И только когда вся большая семья тети Нины уснула, Лиза смогла кое-что рассказать дочери про карту. История эта имела длинные корни. И тянулась уже около тридцати лет. Началось все с того, что поймали хунхузов, промышлявших пиратством. Некоторое время назад хунхузы ограбили три шаланды со своими соотечественниками. После этого манз связали и утопили. На допросе один из хунхузов признался, что у пиратов есть тайное место - база. Находится эта база прямо под носом у властей, на полуострове Песчаный. Однако, когда прибыли военные, отряд русских ничего и никого не нашел.
Вторая база была на острове Попова, в бухте Алексеева. Там была смотровая вышка пиратов. На острове Попова так же был мыс Проходной, а в нем были расщелины, которые назывались Дворцом царя Драконов. Дворец-это было то место, где пираты казнили пленников, а тела бросали в жертву Морскому дракону.
Чуть позже хунхузы опять дали о себе знать. Пираты перехватили судно, везшее 80 тысяч серебром. Деньги были предназначены для строительства Владивостокской крепости. Деньги исчезли. Начались поиски хунхузов. Российские моряки прошли через перевал и вышли в бухту Алексеевскую. Они связали перепившихся пиратов, но денег не нашли. Поиски временно прекратили. Но разговоры о кладе бередили умы обывателей. Был отдан негласный приказ: поиски прекратить, но посторонних на остров не пускать. Однако произошло вот что: остров выкупил купец Менар, обыскал его сверху до низу, но серебра не нашел.
Клад был спрятан пиратами где-то в кекуре-вершине прибрежной скалы. Чтобы спрятать клад, вершину пробуравили и в нее опустили серебро. После этого отверстие были заделано так, что найти эту скалу мог теперь только посвященный. Остров был большой, где эта скала, никто не знал. Через некоторое время на одной из пиратских шаланд нашли сумку с картой. Сумку отправили в Сучан. Хунхузы догнали отряд и вновь захватили карту. Власти срочно отрядили отряд русских моряков. Банду поймали, но карты у них не было. Один из тех, кто нашел сумку в шаланде, говорил, что на карте был нарисован какой-то остров. Но что это за остров и где он находился, солдат не мог указать. Он не умел читать. Солдат был ранен хунхузами, его отправили в госпиталь. Следы его потерялись.
Через десять лет карта всплыла на острове Русском во время облавы на хунхузов, но потом следы ее снова потерялись. Позже стало известно, что сумку с картой присвоил один из казаков, участвовавших в нападении на бандитов. История с картой опять начала бередить умы и не давала людям покоя. Один из тех, кому история с картой не давала покоя, Герман Шкуркин- армейский офицер. Заинтересовавшись историей карты, он отправился по ее следам и его поиски вывели на казака. Но к этому времени у казака уже не было сумки с документами. Он продал ее за триста рублей. Иностранец, бывший проездом во Владивостоке, купил сумку с картой в качестве сувенира.
Дальше история изобиловала белыми пятнами. Кто был тот иностранец, как его звали, как он распорядился картой, никто этого не знал. А только карта всплыла совсем недавно.
Женщина сделала паузу и вздохнула.
- А у кого же оказалась карта, спросишь ты? Впрочем, вижу по глазам, что ты уже знаешь ответ. У спасенного нами Германа Шкуркина. Я уже говорила, что Герман в прошлом был армейским офицером, и где-то его пути пересеклись с твоим отцом. Как карта оказалась у Германа, я не совсем поняла, под конец рассказа, язык у него стал заплетаться и вскоре он заснул. Вот и вся история. А вот и карта. Хочешь, мы попытаемся в ней разобраться? Лена! Лена! Заснула, а я здесь разливаюсь соловьем! Ну что же, спокойной ночи, моя серьезная девочка!
Утро выдалось тоскливым и туманным. Таким же тоскливым было настроение Елизаветы. Лена рано утром ушла, по каким-то своим, девчоночьим делам, пообещав матери объяснить все по возвращении. Нина, позвавшая Лизу к завтраку, молчала и лишь хмуро косилась в ее сторону. В довершение всего в дом вломился пьяный муж Нины, которого не было вчера при «трогательном» воссоединении семьи. Возвращаясь в гостевую комнату, Лиза услышала за своей спиной недовольный вопрос Андрея, мужа Нины «Ну и как надолго она у нас останется?». И неразборчивый шепот Нины, объясняющий что-то про хунхузов, погром на квартире у Елизаветы и, наконец, про пожар. Рассказ, похоже, не тронул Андрея, потому что разговор закончился матом и громким стуком захлопнувшейся входной двери. Лена не возвращалась. День тянулся долго и тоскливо. Наконец Лиза услышала долгожданный голос дочери:
- Мама, ты как тут?
Лиза не успела ответить, а Елена уже радостно воскликнула.
- Мы свободны!
- От чего?
- От хунхузов мама! Им нас больше не найти!
- И кто же им помешает? Ты, что ли?
- Мама, что с тобой? Ты обиделась что я ушла, тебя не предупредив? Но так было надо, мамочка!
- Тут, без тебя, приходил Андрей. Пьяный в доску и злой на весь свет. Чуть не убил Нинку, когда увидел меня, и узнал, что мы намереваемся остаться здесь надолго.
- Вот и я говорю, не грусти мамочка, все кончилось! Я сегодня же провожу тебя на Посьетскую.
- А ты?
- А мне еще нужно пожить здесь. У меня не все дела сделаны. Да ты не бойся! Меня никто здесь не обидит!
- Ой, доча! Твоими устами бы да мед пить! Неладное ты задумала! Видела я сегодня Андрея. Боязно мне тебя оставлять тут!
- Мамочка, ты не бойся! Это ненадолго! Дня через три я вернусь к тебе! А как настанет лето, выкопаем мы клад хунхузов, построим себе дом на Светланской и заживем…
- Какая же ты еще оказывается маленькая и глупая! Мечтательница! Столько людей погибло, пытаясь найти этот клад, а ты раз и все! И не думай! У моей двоюродной сестры есть маленький сарайчик, я думаю, она не будет против, если мы там обоснуемся, огородик посадим, а летом, глядишь, вернется твой отец и…
- Ну и кто из нас мечтательница? Мечты о возвращении отца еще сказочнее, чем мечты о кладе!
- Да, ты, наверное, права! А что ты имела в виду, когда сказала, что мы свободны?