- После того, как были призваны духи, к ларцу не смел прикасаться даже астролог. Доступ к нему имел только я. Понимаете, я!
- Да, дядя, - согласилась Енэко, - мы понимаем. Более того, Си подтверждает, что так все и было! Видите, вот она написала об этом. Си пишет, что тоже находится между двумя жизнями, реальной, сегодняшней и той, прошлой, в которой она была принцессой Пион.
- Племянники, - обратился вдруг после недолгого молчания Кенрю, - мне так плохо! Болезнь, по-моему, опять возвращается! Я начал видеть реальность с двух разных сторон. С одной стороны - это место, где я велел спрятать книгу, с другой - место, где она лежит сейчас! Тогда, много веков назад это была…не могу сразу придумать название, просто легкая матерчатая палатка. Буквы в ларце не переносили замкнутого пространства. Несколько деревянных дворцов чуть не сгорели дотла, пока я не догадался, чего именно хотят буквы. Буквам нужен был воздух. Много воздуха! И поэтому стены палатки даже не были скреплены между собой, но, тем не менее, даже в самую лютую стужу в тряпичном домике было безумно жарко, не говоря уж о летних месяцах. Поэтому я приходил к буквам только поздней осенью или зимой.
- Дядя, - перебил Токагава, - а где сейчас буквы? Где-то здесь, неподалеку? В городе?
- Здесь. Неподалеку. В городе. Но мне до них не добраться! На том месте, где стояла палатка, сейчас сопка. Мы уже стояли на вершине этой сопки вчера, когда приняли бой с шаманом киданей. Но, к сожалению, никакие подземные ходы к ней не ведут.
- Да, - машинально потерев то место, где была рана, полученная в битве, подтвердил Токагава, - я был у подножия и не видел никаких ходов вниз!
- Как же так? - вмешалась Енеко, - ты был великим Да Цзожуном и не смог сберечь буквы!
- Пока я был жив, все было в порядке! После моей смерти бохаем правили мой сын Да Уи, и внук Циньмао. Что произошло во время их правления, я не знаю.
- Дети, - в комнату вошла Кан-Ин, - там вас спрашивает какой-то маленький мальчик. А ты, Кенрю, должен больше отдыхать. Ты перенес такую сложную болезнь. Дети, пожалуйста, уходите из комнаты. Что же вы стоите? Я же сообщила вам о приходе гостя, неужели вы будете стоять здесь и молчать, в то время, когда вас ждет человек?
- А кто там? - спросил Токагава, - как он представился?
- Он никак не представился. Только попросил позвать тебя или Си. Ну, вы идете?
- Да, - ответил за всех Токагава.
На улице стоял Павел. Но Павел такой, каким он был, наверное, лет пять назад. Троица детей, высыпавших на крыльцо, оцепенела. Толи и Си были удивлены тем, как изменился Павел. Наконец тишину разрезал высокий детский голос:
-Ну, и долго вы на меня будете таращиться? Что я вам, синима какая-то или картинка лубочная?
- Павел, это ты? - неуверенно спросил Токагава.
- Конечно, я! А что, на мне розы выросли?
- Нет. Просто ты выглядишь немножко необычно!
- Будешь здесь выглядеть! Я пришел в подземелье, как и договорились, на следующий день. Никого из вас там не оказалось. Ждал, ждал, никого нет. Тогда решил идти один. На мое удивление дорогу нашел сразу. Только смотреть было больно, и в ушах стоял звон. Что вы переглядываетесь? Это вы устроили?
- Да ты что?
- А то глядите!
- Павел, ты что? Ты нам не веришь?
- Я никому не верю! Ну, будете слушать дальше?
- Конечно. Но может, пройдем в дом?
- Не-а. Не пойду. Увидит кто, скажет, что я пособничаю шпионам!
- Павел, что ты говоришь? - в один голос спросили Енеко и Токагава.
- А то и говорю. Я вижу, вы слушать меня не собираетесь? Пошел я тогда!
- Павел, подожди! Хорошо, говори здесь!
- Так бы сразу и.…А то в дом они зовут, не знаю я что ли, чем это кончается?! Так вот. Иду, значит, я, глаза болят, уши тоже. Все кружится, звон стоит. Спустился кое-как на третий уровень, перед глазами пленка радужная, дошел до первого дома, который стоял у меня на пути и упал. Не знаю, сколько времени я был в отключке, а только, когда пришел в себя, то очень есть хотелось! Одежда болтается, и штаны падают, видишь, вот руками держу! Похудел я что ли?
- Павел, подожди! Что ты хочешь? Зачем ты пришел, если считаешь нас шпионами?!
- Да штаны мне нужны другие. Я очнулся, но не в катакомбах, а на улице, недалеко от твоего дома. Ты чуть толще меня будешь, может, вынесешь мне какие штаны, а то до дома я не дойду. А сеструха у тебя ничего, как зовут-то?
- Енеко, - машинально ответил Павел
- А воровка наша, Анастасия, чего молчит? Гнушается меня, что ли?
- Голос она потеряла. А штаны я тебе, Павел, не дам.
- Почему? Жалко стало?
- Не помогут тебе мои штаны. Сейчас Енеко принесет зеркало, и ты все поймешь.
- Что я пойму? То, что ты жид, это я и так про вас япошек знаю! То, что ты… - Павел посмотрел в зеркало, которое перед ним поставили Си и Енеко, и замолчал. Потом неуверенно спросил:
- Это я? Вы что тут себе задумали? Это что за пацан, там в зеркале? Это не мое отражение! Видел я где-то этого пацана, только не помню где! Вы что, заколдовали это зеркало, что ли?
- Это ты. - Сказал Токагава. - Только ты стал младше лет на пять. Вероятно, это произошло тогда, когда ты потерял сознание.
- И что мне теперь делать? Куда мне идти? Домой меня в таком виде не пустят!
-Что у вас происходит? - спросил вышедший на улицу вслед за Енеко Кенрю. - Кто этот мальчик?
- Это Павел, - начал объяснять Токагава, - но с ним случилась странная вещь. Когда он спустился в катакомбы…
Токагава еще не успел договорить, как Павел налетел на Кенрю с кулаками:
- Это ты? Я поверил тебе, а ты предал меня!
Маленький мальчик, держащий штаны в горсти, и наскакивающий на взрослого мужчину, представлял бы собой смешную картину, если бы не нешуточное выражение гнева и горя, которые горели в глазах мальчика.
- Ребята, - удивленно оглянулся Кенрю, - о чем говорит этот мальчик?
- Отец, - умоляюще проговорил Павел, - неужели ты не узнал меня? Это я, Мэньи, твой сын!
- Дядя, - попытался снова хоть что-то объяснить Токагава, - это Павел! Он потерял сознание на третьем уровне и теперь вот…
- Это Павел? - удивился Кенрю. - Да, очень похож! Но, что с ним произошло?
- Отец, отец! - взывал тем временем Павел. - Ты гнушаешься мной? Или ты действительно, не узнал меня? Великий Да Цзожун не хочет узнавать меня, маленького и несчастного Мэньи.
- Почему он упорно называет меня отцом? У меня нет внебрачных детей, и я не женат.
- Отец, - мальчик упал на землю и прижался к ногам Кенрю, - зачем ты меня оскорбляешь? Я и так ушел в вечность преданный и униженный! Я твой младший сын, рожденный в законном браке.
- Я тебя не помню, мальчик, - попытался поднять Павла Кенрю, - но почему-то верю. Что же такого произошло между мной и тобой? За что ты так ненавидишь меня?
- Ты Да Цзожун, великий Ван! У тебя было два сына Уи-старший и Мэньи-младший! Я - Мэньи. Ты нарушил свое обещание. Предал меня. А когда ты умер, приставку Да получил мой брат Уи. Он стал Да Уи, а я остался просто Мэньи. Я был готов к этому. К чему я был не готов, это к тому, что ты уйдешь в счастливый край и унесешь с собой ключ.
- Какой ключ?
- Ключ от ларца с буквами. Духи разрешили мне приблизиться к ларцу, но открыть его я не смог. Не было ключа. Без ключа я не мог стать хранителем ларца. Вот так я стал никем. Я был просто младшим братом короля. У меня не было приставки Да, у меня не было ключа. Старший брат бросил мне подачку, назначил главнокомандующим армией, но было уже слишком поздно. Когда ты впадаешь в унижение, это видно всем. И однажды я перебежал на сторону врага и скрылся в Китае. Брат потребовал у китайского императора моей выдачи, но ничего не добился.
- Но если, как ты говоришь, я ушел в счастливый край и унес с собой ключ, не успев предупредить тебя, то в чем здесь предательство? Человек не властен над той минутой, когда судьба решит, что ему пора уйти.
- Ты не должен был так поступать со мной! Почему ты не отдал мне ключ заранее?
- К сожалению, я не помню! Павел, мальчик, ты можешь ненадолго успокоиться?
- Я, Меньи.