Да, бракоразводный процесс ее и впрямь вымотал. И едва завершилось последнее заседание, как Дубина, как звали председательшу между собой они с Катей, немедленно вызвала Ларису к себе. Ничего хорошего от вызовов к начальнице она не ждала и, разумеется, оказалась права!
– Вот что, Лариса Вячеславовна. – Дубинина злобно посмотрела на застывшую возле ее стола судью. – Впредь попрошу вас одеваться на работу скромнее! И желательно – не в столь дорогие тряпки, как это ваше, с позволения сказать, платье!
– Что?! – Лара прямо-таки задохнулась от возмущения. – Дорогие? Да я его на китайском рынке купила!
– Меня не интересует, где вы покупаете свое тряпье! – перебила ее Дубина, но Лара уже завелась с полуоборота и потому не обратила на эту крысу никакого внимания.
– И чем же это оно, с позволения сказать, «нескромное»?!
– Судье не пристало ходить на работу в обтягивающих нарядах и с короткими рукавами! И если вы сами этого не понимаете...
– Эти рукава называются «три четверти», и сейчас обтягивающее носят все, кому это позволяет фигура, независимо от профессии и должности, включая депутатов Госдумы! Может, мне специально для удовлетворения ваших требований еще и в монашеской рясе сюда ходить?!
...Спустя пять минут пунцовая от расстройства Лариса, с трудом сдерживающая слезы, вылетела из кабинета начальницы, едва не сбив с ног поджидавшую ее в коридоре Катю.
– Господи, опять, – подруга подхватила ее под локоть и увлекла в сторону лестничного пролета. – Что на этот раз?
Уж что Катька умела – так это слушать и сочувствовать. А еще всегда находила способ успокоить свою темпераментную подругу. Вот и на этот раз, выслушав Лару, она очень кстати вспомнила, что минуту назад начался обеденный перерыв, и почти силой потащила Ларису в кафешку, к слову сказать, хоть и дорогую, но очень приличную, расположенную напротив здания суда. Сотрудники – ввиду дороговизны – пользовались ею очень редко, исключительно по особым случаям. Но Катьку деньги мало волновали: ее муж был автомехаником, специализировался на иномарках, алкоголь не употреблял вообще и каждую копейку нес в дом – жене и трехлетнему сынишке. И, немного посопротивлявшись, Лара махнула рукой и последовала за подругой.
Здание суда, с его узкими коридорами, тесными душными кабинетиками и до смешного маленькими тремя залами заседаний, было еще и полутемным, поскольку все его окна выходили на север. И выйдя на серое железобетонное крыльцо, Лариса едва не ослепла от яркого июльского солнца, пылавшего в темно-синем послеполуденном небе. Оттого и не сразу увидела ни серебристую «вольво», припаркованную рядом с крыльцом, ни тут же вылезшего при виде нее из машины Стулова. И вздрогнула от неожиданности, когда прямо перед ее лицом, словно ниоткуда, возник пунцовый, обдавший ее волной восхитительного аромата букет роз на длиннющих стеблях.
– Лариса Вячеславовна! – Темные глаза бизнесмена смотрели на почти что заплаканную Лару с откровенным восхищением. – Я так вам обязан... Простите, благодарить на словах не умею...
– Ох... – Она в первое мгновение слегка отшатнулась от роскошного букета, несомненно стоившего не меньше платья, к которому прицепилась Дубина. – Что вы... Зачем?..
– Вы стоите куда большего! – уверенно произнес Стулов, и Лара впервые за весь этот длинный и нудный процесс посмотрела на него внимательно, без раздражения. На него, и на «вольво» последней модели, и на топтавшегося неподалеку охранника. Легкий ветерок слегка ворошил русые, немного волнистые волосы Ильи Рудольфовича, на круглом, обманчиво простодушном лице сияла улыбка, довольно глубокие морщины, разбегавшиеся вокруг глаз, его совершенно не портили.
«Сколько ему лет? – подумала она. – Не помню... Ах да, кажется, тридцать шесть... Точно, тридцать шесть!»
Она вдруг поняла, что Стулов задал ей какой-то вопрос, и слегка смутилась, поскольку не знала, чего он от нее ждет. К счастью, он повторил:
– Ну очень вас прошу... Нет, умоляю, а не прошу!.. Ресторан можете выбрать сами!.. И даже можете, если вас смущает мое общество, взять с собой вашу очаровательную подругу! – И он расшаркался в сторону Кати, определить которую можно было как угодно, но только не словом «очаровательная». У Катьки никогда не хватало не только внешних данных, но еще и умения одеться, даже приличные тряпки смотрелись на ней как рыночные. Ларисе стало смешно, она не выдержала и улыбнулась.
– Вот и славно! – обрадовался Стулов, приняв ее улыбку за согласие. – Я заеду за вами... Скажем, в восемь часов, только скажите куда. Поужинаем там, где скажете! И вас, – он снова поклонился Катерине, – приглашаю тоже!..
– Мне муж не разрешит, – рассмеялась та. – А Лариса – женщина свободная, ей можно. И живет неподалеку отсюда. Во-он тот дом-башня, видите?.. Его в этом микрорайоне отовсюду видно!..
– Может быть, мне все-таки будет позволено вставить хотя бы словечко? – усмехнулась Лариса. – А то, знаете ли, поневоле вспомнишь дурацкую поговорку «без меня меня женили...»
– Не слушайте ее! – перебила на глазах входившая в раж Катька. – У Ларисы в данный момент настроение не слишком – конфликт с начальником. Конечно, она поедет. Ужин в ресторане – это как раз то, что ей сейчас нужно, чтобы прийти в себя. Лара, молчи!
– По-моему, я только и делаю, что молчу! – уточнила Лариса.
– Господи, неужели на свете есть начальники, способные вступить в конфликт с такой дивной женщиной, как вы?
Стулов теперь смотрел на нее с искренним недоумением.
– Ее начальник – женщина, – влезла Катька.
– Ну, тогда все ясно! – Он рассмеялся, продемонстрировав им безупречные белоснежные зубы. И сразу же посерьезнел. – Лариса Вячеславовна, вы можете принять мое приглашение, но можете и не принять, я не обижусь. В любом случае время подумать у вас есть, еще только четверть третьего. Ровно в восемь я буду ждать вас у подъезда вашего дома. Там ведь один подъезд?
Лариса автоматически кивнула.
– Если через двадцать минут не выйдете, ну, что ж поделаешь...
В этот момент во внутреннем кармане его пиджака, имевшего место, несмотря на жару, зазвонил мобильный. И учтиво поклонившись женщинам, он направился к машине и поджидавшему его охраннику, на ходу извлекая телефон.
Лариса и Катерина так и стояли на своем железобетонном крыльце, пока «вольво» не тронулась с места и, постепенно набирая скорость, не исчезла, влившись в поток авто на всегда забитом ими шоссе, проходившем совсем рядом с судом.
– Ларка, это – твой шанс! – Голос у подружки был ликующим. Она больно дернула Ларису за локоть, и та едва не выронила свой роскошный букет. – Понимаешь? Реальный шанс... Я это чувствую, вот увидишь!
– Спятила? – Лариса, стараясь унять взволнованно колотившееся сердце, сказала это нарочито пренебрежительным тоном. – И с чего ты взяла, что я пойду с ним в ресторан?
– Еще как пойдешь! – убежденно произнесла Катя. – Дура распоследняя будешь, если не пойдешь! Ты видела, КАК он на тебя смотрел?..
– Дурочка ты... – Лариса с грустью посмотрела на возбужденную Екатерину. – Мне замуж пора, а не в очередную постель брякаться. А где ж ты видела, чтобы мужик, едва избавившись от одной петли на шее, совал голову в следующую?
– Даже если и не видела нигде, ты создашь прецедент! – важно заявила та. И уверенно добавила: – Мы его окрутим! Тем более что его супружница, по твоим же рассказам, – настоящая стерва, а ты – нет!..
«Стерва! Еще какая стерва! Все мы стервы – только волю дай...» – думала Лариса спустя несколько часов, стоя дома перед распахнутым шкафом в поисках подходящего для похода в ресторан в обществе богатого мужика прикида и отвергала одно платье за другим.
В какой-то момент на нее накатило отчаяние: ничего подходящего среди ее туалетов для подобного мероприятия не нашлось. Она совсем было уже решила плюнуть и остаться дома, дабы не позориться со своими убогими тряпками перед Стуловым (только такой законченной идиотке, как Дубина, они могли показаться слишком дорогими для обычной служительницы Фемиды, не берущей взяток). Но тут взгляд ее упал на бледно-зеленое шифоновое «миди», купленное к нынешнему Новому году и после ни разу ею не надеванное: с ним у Лары увязались весьма неприятные ассоциации. Именно в новогоднюю ночь, когда на ней был этот бледно-зеленый, очень идущий ей шифон, распался самый перспективный из всех прежних Ларисин роман. Распался в момент не только праздничный, но и в момент, когда она была уверена: на этот раз все прекрасно, Игорь (за платье платил как раз он) сделает сегодня долгожданное предложение...