Похоже я убедил швейцарцев в преимуществах гранат, так как они спросили, можно ли ознакомиться с действием моих гранат. Извинился, что не планировал встречу на официальном уровне и собирался только навестить тетушку, поэтому гранаты с собой не прихватил, их осталось немного и они находятся в Тулоне. Для демонстрации нужны условия полигона, гранат два вида и одного разлет осколков до 200 метров, поэтому испытывать надо на площадке радиусом не менее 250 метров, или бросать вниз, в ущелье, имитируя метание бомб с гор. Я могу написать записку моему доверенному лицу, и он передаст несколько штук гранат. Если послать от вас сегодня курьера в Тулон с просьбой передать записку от меня на броненосец «Чесма», то он может получить образцы и привезти их мне, а завтра я продемонстрирую их действие. Президент вызвал секретаря и сказал, что я могу написать письмо. Я написал записку Нечипоренко, или другого казачьего офицера, кто будет на месте, с просьбой выдать подателю записки пять гранат «ананасок» и пять «лимонок», а также десяток запалов для гранат и расписался. Сверху конверта написал по-русски и по-французски к кому обратиться.
— Господин Министр, поскольку курьер будет вечером и шлюпок у пирса на броненосец не будет, где я могу прямо сейчас дать телеграмму на броненосец?
Мне предложили ее написать и я написал на имя командира «Чесмы» Вальронда телеграмму латиницей, но по-русски, что от меня вечером прибудет курьер и я прошу его встретить на пирсе и принять от меня письмо для есаула Нечипоренко или подъесаула Стрельцова, а потом передать курьеру ящик для меня. Написал, что буду на борту «Чесмы» в четверг или, если можно, в пятницу и что я остановился в гостинице «Шторхен» в Цюрихе, так что, если что-то срочное, то можно найти меня там.
После того как курьер отправился, мы еще поговорили на военную тематику и я сказал, что, кроме военного дела, у меня есть сугубо мирные изобретения и дальше рассказал про свои запатентованные препараты. Однако Президент и министр сказали, что они ничего не понимают в медицине, однако, в среду в Берне заседает Совет федерации, а потом, если я не против, члены Совета посмотрят действие гранат, а затем он приглашает меня отобедать вместе с членами Совета, где можно обсудить и вопросы использования моих лекарств. Президент опять позвал секретаря и я продиктовал ему названия препаратов и сказал, что в институте Пастера были напечатаны две статьи за подписями Мечникова и Агеевой про использование этих препаратов против стафилококков и туберкулеза. Услышав про туберкулез, Президент оживился и велел найти эти статьи.
Пришедший секретарь напомнил о других посетителях, и мы стали прощаться. Президент сказал, что детали показа мы можем обсудить с министром, а завтра в 11 до полудня у отеля нас будет ждать экипаж, который отвезет на станцию. Нас будет сопровождать чиновник Министерства иностранных дел и мы теперь — гости Швейцарской федерации. Я сказал, что путешествую с женой, Великой княгиней Абиссинской, на что Президент ответил, что, естественно, и на нее распространяется его приглашение. Разместят нас в летней резиденции для высоких гостей и нам ни о чем не нужно беспокоиться.
[1] Дипломатические паспорта с незапамятных времен имеют французский текст, поскольку этот язык считается принятым для переговоров и дипломатической переписки, у автора такой паспорт был в начале 80-х, то есть когда вовсю был принят английский, но в синенькой книжице был французский текст, предписывающий всем представителям дружественных СССР стран оказывать помощь подателю сего документа.
[2] Сын Жюля Пикара Огюст станет изобретателем стратостата и батискафа, первым спустится на дно Марианской впадины, а пока ему 12 лет, но он уже читает книги Жюль Верна, другой сын — Жан, продолжит дело отца и тоже станет известным ученым.
[3] В 1890-97 г — член Федерального совета и начальник военного департамента, 1893 — вице-президент, 1894 — Президент Швейцарской конфедерации, участвовал в войне северных и южных штатов САСШ, попал в плен к конфедератам после битвы при Геттисберге, потом был первым послом Швейцарии в САСШ.
Глава 4. Закатываем губы и готовимся к схватке с акулами бизнеса
Вечером я еще долго говорил с Сергеем, рассказывая ему свои приключения, он тоже рассказал как был ранен, впопыхах прооперирован каким-то хирургом-недоучкой, отчего иногда испытывает фантомные боли[1]. Раньше, когда был в тюрьме, эти боли были настолько невыносимыми, что он хотел разбить голову об стену камеры. Но потом они как-то утихли и сейчас беспокоят все реже и реже и не столь сильно выражены. Еще его напрягало в тюрьме то, что все о нем забыли и никто не делает попыток освободить его из каменного мешка, тем более он воспрял духом, когда ему принесли вопросы от меня.
Попрощался с Лизой, извинился, что забираю Сергея в Берн на пару дней, но он уже у меня на службе с окладом 250 франков в месяц, пойдут контракты — увеличу оклад вдвое. Попросил Лизу узнать, есть ли в институте Пастера аппарат для ультрафильтрации под давлением (на всякий случай спроси и в Цюрихе у профессора Пикара, вдруг здесь есть это устройство).
— Помнишь, что я говорил о бактерицидных соединениях выделяемых грибами, самым активным из них, гораздо более эффективным в отношении микобактерий туберкулеза, чем мои химические препараты, является вещество, выделяемое Streptomyces globisporus обитающим в почве и имеющим землистый запах. Такие грибы растут на мясном агаре, но проблема состоит в отделении их от содержимого среды. Это достигается прокачиванием под давлением через керамический фильтр с мельчайшими порами (не более 2 микрон) взвеси, содержащей стрептомицин и побочные белковые продукты. Полученный прозрачный раствор используют для получения натриевой соли и затем сублимируют в вакууме — получается мелкокристаллический порошок. Стерилизуют его рентгеновским излучением или излучением трубки Крукса. После этого можно вводить внутримышечно. Такой же путь для получения других природных антибиотиков. Запиши, а то забудешь. За это благодарные потомки тебе при жизни золотой памятник поставят.
Утром у гостиничной стойки нас уже ждал подполковник швейцарской армии, назначенный нам в провожатые. Он сказал, что экипаж уже ждет и через час мы должны быть на вокзале. Рядом стоял Агеев с небольшим саквояжем, он был в повседневной форме с орденом Святого Георгия. Мы быстро собрались, я тоже не стал надевать раззолоченный фрак, ограничившись белым летним мундиром с петлицами и шейным орденом Святого Владимира с мечами. В поезде был спецвагон, где мы все и разместились, и достаточно быстро были в Берне. Столица была меньше Цюриха, также располагаясь вдоль реки в долине между горами, которые были видны вдалеке, как будто на заднике театральной декорации. Город зеленый и более патриархальный, чем Цюрих.
Мы проехали в пароконных колясках через центр и стали подниматься на возвышенность, где в широколиственном буковом лесу располагался гостевой дом. С одной стороны был вид на город внизу, а с другой — вид на поля и село с кирхой вдали. Нас встретила хозяйка этого шале, некрасивая швейцарка (а все швейцарские женщины, кого я видел, удивительно некрасивы). Впрочем, радушно улыбаясь и тараторя по-немецки (Берн тоже немецкоговорящий кантон), показала нам наши комнаты, исключительно чисто убранные и обставленные в национальном стиле. После этого хозяйка показала, где находятся ванная, и сказала, что через час в гостиной внизу для нас будет накрыт обед, после этого за госпожой заедет жена вице-президента, которая покажет ей достопримечательности Берна, а господа офицеры проедут по своим делам.
Обед был из нескольких блюд: мы с Машей заказали форель, а Агеев с подполковником — мясо с красным вином. Подполковник сказал, что ящик с бомбами уже доставлен на полигон и мы после обеда выедем туда, проверить все ли соответствует тому, как он понял указания Министра обороны. Я вчера написал, что нужно изготовить три десятка соломенных чучел и нарядить их в мешки, а еще иметь три десятка сменных мешков и ведро красной краски. Также просил вырыть окоп полного профиля, достаточно широкий, чтобы сделать замах рукой.
Дальше все было, как уже происходило много раз, за одним исключением, — рядом с полигоном протекал в овраге ручей и я решил бросить «ананаски» туда, поставив чучела так, как будто отряд идет по дну ущелья. Так и сделали. Дождавшись, пока подъедут господа из Совета и Военный министр представит нас, я рассказал про принцип применения бомб, вывернул взрыватель и несколько раз попрактиковался в бросках гранатой, показав, что взрывчатка сама по себе безопасна. Тем не менее, солдаты полигонной команды с опаской собирали гранаты. Потом показал, как действует запал отдельно отгранаты. Продемонстрировал взрывы двух наступательных гранат, бросив их в центр полувзвода, добился семидесятипроцентных попаданий осколками. Солдаты закрасили дырки красной краской. Потом попросил солдат сменить мешки и бросил оставшиеся гранаты. На этот раз все чучела были «убиты» получив по 2–3 попадания. Потом перешли к овражку там двумя колоннами по сторонам ручья «шли» еще пятнадцать чучел — им хватило две гранаты и бухнуло довольно основательно, когда подполковник с солдатами спустился вниз, то доложил, что все «убиты» — дырки тоже замазали красной краской.