Денис сейчас же двинулся за нею, но не по улице, где его могли заметить бандиты, а стороной, огородами. Ему хотелось расспросить её о Наталье. Длинноволосый главарь сказал, что девушку отпустили в Шабаново, значит, она должна была побывать у старухи.
Марья Васильевна миновала последнюю жилую избу и направилась к заброшенным домам, в которых, как точно знал Денис, никто не жил. На пути к ним он её догнал.
— Марья Васильевна! — окликнул он.
Старуха остановилась и вгляделась в ночной полумрак.
— Это я, не бойтесь, — заговорил Кораблёв, выходя из-за покосившегося забора.
— Ну, слава богу, а то я уж подумала, что это опять кто-то из них… И откуда их чёрт принёс…
— Марья Васильевна, это бандиты!
— А то я не знаю. Душегубы, людей убивают почём зря!
— Они на дачу к Наталье Сергеевне ворвались, я еле ушёл от них.
— Мне уж Наташа рассказала. А что ты оставил её одну?
Денис вздохнул.
— Долгая история. Так вышло… Значит, она была у вас сегодня?
— Она час назад пришла с этим одноруким…
У юноши перехватило дыхание.
— Как — час назад? Она вроде бы ещё утром ушла с дачи…
— Говорю, они совсем недавно тут.
Денис всё ещё не мог осмыслить услышанное.
— Они? Наталья и однорукий? — пробормотал он. — А как же бандиты?
— Бандиты их не видели, они все по избам сидят, водку пьют.
— Где сейчас Наталья Сергеевна?
— Я их в дальнюю избу отвела. Бандюг там нет, потому что потолки худые, а ещё потому… — Она не договорила, махнула рукой. — В той избе подвал есть, так Наташа с одноруким там.
Кораблёв колебался всего мгновение. Встречаться с Сильвестром ему не хотелось, потому что это тоже бандит, но ради Натальи он готов был на всё. К тому же Сильвестр вряд ли что-то может иметь против него, ведь они оба скрываются от кукуевцев, оба беглецы, товарищи по несчастью.
— Марья Васильевна, отведите меня туда, — зашептал он. — За вами не следят?
— Я — бабка, чего им за мной следить! Хватит с них, что в избе у меня насвинячили. Облевали все углы…
И она направилась к избе, стоявшей на отшибе. Изгородь вокруг неё почти вся обрушилась, окна без стёкол зияли чернотой, двери не было. Трижды перекрестившись, Марья Васильевна вошла в тёмный проём. Денис бесшумно следовал за ней.
— У Наташи озноб, — сообщила старуха. — Сейчас лежит.
— Ей нельзя попадаться на глаза бандитам!
— Понятно, что нельзя. Этим охальникам дай только дорваться до молодой девушки…
В сенях стоял гнилостный, сладковатый запах. Она показала направо:
— Туда не смотри.
Он всё же посмотрел. Оказалось, что в эту избу бандиты сволокли трупы казнённых. Они были свалены грудой, как попало. Ночной свет сквозь прорехи в стенах и потолке сочился на мешанину рук, ног и голов, на бледные лица с раскрытыми глазами и окровавленную одежду.
Старуха, идя вдоль стены, беспрерывно крестилась и шептала:
— Вот дожила-то, наказал господь!
Она остановила Дениса, взяв его за рукав, и показала пальцем на пол. Кораблёв догадался, что здесь вход в подвал. Приглядевшись, он заметил пробивавшийся оттуда слабый свет.
Марья Васильевна присела и трижды стукнула по полу костяшками пальцев.
— Это сигнал такой, — объяснила она. — Чтоб знали, что я иду.
Квадратная крышка в полу приподнялась, и полоса света расширилась. Юноша увидел две руки, поднявшие крышку, причём сразу бросилось в глаза, что одна из рук — искусственная. Потом показалась голова Сильвестра.
— Васильевна? Кто тут с тобой? — Пахан вглядывался в полумрак.
— Это я, — сказал Денис. — Мы с вами вроде знакомы. Наталья здесь?
— Здесь, — однорукий откинул крышку и приставил к отверстию лестницу. — Давай, спускайся. Васильевна, ты тоже заходи.
Старуха спустилась в подвал первая, поддерживаемая Сильвестром.
— Я на минутку, — заговорила она, — мне задерживаться нельзя, а то постояльцы хватятся, неладное заподозрят…
Денис, спустившись, огляделся. В узком низком помещении горел огарок, стоявший на ящике. Сильвестр, впустив гостей, закрыл люк, убрал лестницу и уселся на другой ящик. Зеленоглазая кошка прыгнула ему на колени, и пахан почесал у неё за ухом. Старуха подошла к лежанке, устроенной из двух досок, уложенных на ящики. На досках, поверх каких-то старых телогреек и накрытая ими, лежала Наталья.