Она спала, но, услышав голоса, проснулась. При виде Дениса её глаза расширились от удивления.
— Откуда ты взялся? — прошептала она.
Юноша схватил её за руки, в тревоге всмотрелся в побледневшее лицо.
— Это потом. Сперва скажи, как ты себя чувствуешь?
— Ничего особенного. Простуда. К утру пройдёт…
Часы, проведённые в обдуваемом ветром поле, на холодной земле, не могли не сказаться на здоровье девушки. Возвращаясь с Сильвестром из неудачного похода к дальнему лесу, Наталья почувствовала себя плохо. До деревни едва добрела. Сразу подойти к избам было нельзя, их могли увидеть кукуевцы; Сильвестр выбрал момент, когда братки сошлись поглазеть на зрелище кровавой расправы, и незаметно подкрался к избе Марьи Васильевны. От испуганной старухи толку было мало, беглецам снова пришлось уйти в лес. Больше часа они дожидались, пока хождение по деревне прекратится и бандиты разойдутся по избам. Марья Васильевна, зная, что Сильвестр с Натальей прячутся неподалёку, сама отправилась к ним и привела их в заброшенную избу, где имелся подвал. Правда, бандиты устроили в этой избе морг, но выбирать не приходилось.
— Это даже хорошо, что тут трупы, — закончил свой короткий рассказ Сильвестр. — Теперь они сюда точно лишний раз не сунутся.
Всё это время Денис не выпускал из рук горячие руки Натальи.
— Я никуда не уходил, — сказал он ей, — я искал тебя, из-за этого даже на дачу вернулся…
— Там же были бойцы Лиса, — не поверил Сильвестр.
— Всего два-три человека, остальные ушли, — ответил Денис. — Я залез в окно, пошёл искать по комнатам… — Он помешкал, не зная, рассказывать о своём участии в сражении с кукуевцами, или не надо. Решил, что лучше не надо. — Короче, был я там недолго, они всё-таки меня заметили, и мне пришлось бежать. Еле ушёл от них… А как же ты? — спросил он, наклонившись к Наталье. — Они тебя отпустили?
— Ничего себе, отпустили! Заковали мне руки наручниками и отправили куда-то с тем типом — ну, ты помнишь, он ещё ходил с нами к склепу…
— Со старшим сержантом Ершовым? Хотя какой он старший сержант…
— Гнусный тип, подонок, — сказала Наталья в сердцах. — Неизвестно, что бы он сотворил, если бы не встретился Сильвестр…
— Известно, что сотворил бы, отлично известно, — усмехаясь, сказал пахан. — Поэтому пришлось его угомонить. До сих пор там валяется.
— И ещё я слышал их разговор, — продолжал Денис. — Они называли себя не по именам, а по кличкам. Доктор Александр Григорьевич — это Лис, капитан Горбатюк — Горян. Лис — их главарь, и с ними на ножах другая банда…
— Банда одна и та же, — возразил Сильвестр, — только у них раскол. Часть поддерживает Лиса, часть — Кукуя.
— Да, Кукуй, есть такой, — закивал юноша. — Они про него говорили.
— Теперь ясно, что Лис скинут, — проговорил пахан задумчиво, — причём скинут по самому жёсткому варианту. Те пацаны, — он показал пальцем на потолок, — поддерживали его, за это и поплатились.
Денис посмотрел туда, куда указывал Сильвестр, и невольно поёжился. На досках потолка и на стене виднелись кровавые разводы, а на полу стояла тёмно-красная засыхающая лужа. Чанга, щурясь, смотрела на неё, принюхивалась и фыркала.
— Ну, всё, мне пора возвращаться, — сказала Марья Васильевна. — Но я ещё приду. Захвачу лекарство и горячего чаю.
— А вас бандиты не трогают? — спросил Денис.
— Не трогают. Даже денег дали за беспокойство. Я бы ни в жизнь не взяла, а тут со страху взяла…
Сильвестр поднял для неё лестницу, и она вылезла из погреба. Люк за ней закрылся.
— На пятна не обращай внимания, это издержки производства, — сказал Денису пахан, снова усаживаясь на ящик. — В бригаде не нашлось авторитета, который развёл бы пацанов, оттого и жмуриков наделали… Так ты говоришь, на даче никого не было?
— Почти никого. Они все пошли следить за вами. И сбежать вам дали специально, думали, вы приведёте их к чемодану.
Сильвестр усмехнулся.
— Опять этот чемодан! Ну что ты будешь делать… — Он посмотрел на юношу ясными, правдивыми глазами. — Нет никакого чемодана! И не было! Всё это туфта. Чак по жизни был прикольщиком, липу мастырил только так. Он Лису с Горяном мозги задурил, а те уши и развесили!
Пахан говорил убедительным тоном, но Денис ему не верил. Слишком настойчиво бандиты охотились за чемоданом, чтобы это было туфтой.
— Сейчас не о чемодане надо думать, а о том, что дальше делать, — сказал Сильвестр. — Кукуй с пацанами что-то не уехал отсюда. Не нравится мне это.
— Как вы думаете, они освободили дорогу на Троицкое? — спросил Денис.
— Не знаю. Старуха говорит, оттуда уже третий день никто не едет.
— Да, дела, — Кораблёв покачал головой, потянулся и начал усиленно тереть глаза. — Если б не вся эта заваруха, мы с Натальей давно были бы в Москве. А так — приходится по лесу бегать, или сидеть тут с мертвецами… Прямо цирк какой-то…
Они замолчали. Денис задремал было, но шаркающие шаги наверху заставили его вздрогнуть и выпрямиться. По крышке люка трижды стукнули.
— Это Марья Васильевна, — он встал и приставил к люку лестницу.
Старуха принесла чайник с кипятком, кастрюльку с травяным отваром и стаканы. Всё это уместилось в корзине.
— Охламоны заснули, — сообщила она, — а двоих за дорогой следить поставили.
Марья Васильевна достала из той же корзины маленькую картинку с изображением святого, поставила её к стене, где натекла кровь, и перекрестилась. Сильвестр разлил чай по стаканам.
— С медком хорошо бы, — сказал он.
Наталья приподнялась. Старуха налила ей в стакан отвару. Это, по её словам, от простуды поможет лучше всяких таблеток.
— А что, водится в ваших краях мёд? — прихлёбывая чай, поинтересовался пахан.
— Как же не водится, — ответила Марья Васильевна. — У нас Пахом занимался пчёлами, держал ульи, но он помер уж третий год. А сейчас Маслов и его сын Никитка пчёльничают…
— Это какой же Маслов? Лесник, что ли?
— Он самый. Только он в последнее время пьёт много, и пчёл, и огород забросил. Если б не сын, всё бы давно пропало. Никита его очень хозяйственный, и за пчёлами смотрит, и огород копает. Но тоже пьёт. А так бы — цены ему не было… Говорят, невесту в Загорске приглядел.
Видно было, что Сильвестра этот разговор заинтересовал. Он даже отставил стакан.
— Стало быть, пчёлами занимается Никита? А где он их держит?
— Да возле дома и держит, прямо за огородом.
— А дом где?
— Недалеко отсюда, у дороги на лесопилку. Там и огород ихний, и пасека.
— И что, значит, Никита за всеми ульями ухаживает?
— За всеми. Пчёл он любит с самого детства. Говорит, будто подходит к ним без сетки, а они его не трогают.
— Взглянуть бы на них. Я раньше тоже ими занимался… — Сильвестр достал карту и разложил её на ящике у свечи. — А правда, недалеко…
— Маслов исчез, — сказал Денис. — Бандиты искали его, и не нашли.
— Да мне он не нужен, просто обстановку надо сменить. Не нравится мне этот подвал. Давайте-ка мы лучше к Маслову перебазируемся, заодно на пчёлок погляжу.
Пчеловодом Сильвестр не был. Расспрашивал он о пчёлах потому, что хотел выведать, где в окрестностях Шабаново находятся ульи. Под одним из ульев должен быть зарыт чемодан.
В те годы, когда Сильвестр и Чак звались ещё Сашкой и Костей, они, как все деревенские дети, любили страшные истории и были немного суеверны. Этим и объясняется выбор такого необычного места для могилы кота. Улей, под которым его тайком закопали, принадлежал соседу. Братья подозревали его в причастности к смерти своего любимца и хотели отомстить. По мысли детей, душа свирепого Кузьмы должна постоянно пугать, тревожить и угнетать обитателей улья и в конечном счёте выгнать их оттуда.
Наивные детские фантазии давно выветрились из сознания практичных и жестоких бандитов, какими стали братья Вороновы. Но Чак не ошибся в одном: похороны кота Сильвестр помнил.