Вся эта работа отняла довольно много времени. Уже сгущался вечер, а значит, идти в деревню не было смысла, да и лучше ему не показываться там. Пришлось снова заночевать в доме.
Он лежал и думал о том, всё ли он сделал правильно, не дал ли где промаха. Деньги эти, конечно, он отдаст жене. Скажет, что нашёл их на чердаке, когда зашёл туда, осматривая дом. Будто бы он заметил, что в полу что-то лежит. Это был белый пакет, а в нём — долларовые пачки. И предупредит её, что трепаться об этом нельзя, тем более — заявлять в милицию. Кончится это плохо, потому что менты слишком тесно связаны с бандитами. А те, если узнают, обязательно устроят разборку.
Ещё он думал о том, что пойдёт в Троицкое пешком, и по дороге выкинет пистолет в реку. Только не в Переплюйку, этот ручей, где видно всё дно, а в ту, что дальше. Дождётся, когда никого вокруг не будет, и забросит пистолет на самую середину.
Уснул он под утро. Сон его был тревожен, он то и дело просыпался в холодном поту. Ему снились то Чак с костылём, то тёмная внутренность склепа, где на кресте торчит отрезанная голова, то обгоревшая машина у реки. Он снова стрелял в кукуевцев, штурмующих дачу, и дрался с взбесившимся Никитой. Просыпаясь, он не хотел снова засыпать, но после предыдущей бессонной ночи у него не было сил бороться со сном. Голова сама валилась на подушку. Где-то за окном каркала ворона, а ему снилось, что это окровавленный Лис пытается сбросить с себя Сильвестрову кошку и кричит: «Доллары!.. Доллары!..»