С обратной стороны погасших фасадов кафе и ресторанов, на улицах со служебными выходами жизнь только началась: торговцы, официанты и повара раздвинули во всю ширь задние перегородки, чтобы перекусить среди своих и подышать воздухом, наполнившимся знакомыми семейными запахами. В таком Токио я был, пожалуй, впервые. В этой манере распахнуться, чтобы после трудового дня, отданного обслуживанию других, обслужить самих себя и поесть в своей компании, переговариваясь через дорогу, было что-то общее с Югом Франции, с тем, как принято сумерничать на улицах Букери д'Алес и Пуа де ля Фарин в Марселе, с визгами и выкриками улицы Бомб в Алжирской Касбе, с жаркой суетой Галата Кемеральти в Стамбуле с ее запахами и мальчишками, разносящими чай.
(Мимо то и дело проносятся пустые такси, не желающие останавливаться. В конце концов с помощью мадам Мото мне удалось остановить одно. Усевшись, я спрашиваю мадам Мото, в чем дело. «Сейчас узнаю…» Шофер объясняет, что, как правило, таксисты не знают английского и боятся не понять адреса…
Теперь я стараюсь держаться на втором плане и предоставляю своим японским гидам самим находить такси. Им это удается ненамного лучше, чем мне.
Этот же шофер уверял нас, что такси само никогда не попадет в аварию — это другие машины налетают на него.)
Понедельник, 2 апреля, 11 часов 40 минут
В стриптизном заведении Асакусы
Я возвратился из банка, где обменял пятьдесят тысяч франков тайком от мадам Мото, которая с гордостью обеспечивает меня всем необходимым, вплоть до карманных денег.
Не зная, что делать утром, я вернулся в квартал, который мне так приглянулся прошлой ночью. Увы! Днем здесь все выглядит иначе. От скуки я стал за молодыми людьми в очередь у кассы музыкального театра со стриптизом, только что открывшего свои двери. Входная плата — сто сорок иен.
Наконец-то мадам Мото, вняв моим просьбам, познакомила меня с господином Мацуо Ямагути. По ее словам, он многим ей обязан — чем именно, я так и не понял — и ни в чем не может отказать.
Мацуо Ямагути — секретарь одной из «больших фирм», о которых японцы так много говорят. Не знаю, сколько именно лет он провел в Париже, но он сумел извлечь из них пользу: он понимает меня так хорошо, отвечает мне на таком правильном языке, что мне потребовалось несколько минут, чтобы восстановить беглость речи и нормальный лексикон и водворить неопределенную форму глагола на отведенное ей место. О небо! Я уже позабыл, что на французском языке можно прекрасно объясняться. Не прошло и часа, а мы с ним были запанибрата. В Париже Мацуо Ямагути знал моего друга Монпарно и тепло говорит о нем.
— Зовите-ка меня, как он, Мату: это напомнит мне добрые времена Монпарнаса…
Он льет мне бальзам на душу и подает безумные надежды.
— Для студентов, изучающих французский, вы будете просто находкой. Им так редко выпадает случай поговорить с французом… Когда они узнают, что вы здесь, они набросятся на вас, вы станете для них настоящим богом!
Мы отправляемся к Мацуо Ямагути домой. Пока мы снимаем обувь, его жена приветствует меня поклонами, по при Мату, говорящем по-монпарнасски, это кажется забавной экзотикой. Два кресла, диван, этажерка с книгами, куклы и безделушки за витриной, какие встретишь в любой стране, делают иностранкой мадам Ямагути, хотя она угощает нас пивом, стоя на коленях, и исчезает, не подняв головы. Должно быть, у них всего две комнаты: за сёдзи — легкой перегородкой с оклеенными полупрозрачной бумагой пазами — слышно, как мадам Ямагути ложится спать и, вздыхая, засыпает.
А между тем Мацуо Ямагути не приходится жаловаться.
— С жильем очень плохо… Люди живут буквально друг у друга на голове. После еды стол отодвигают к стене и извлекают матрасы. В комнате на шесть соломенных татами — татами единица измерения площади — часто спят шесть человек. И за такое жилье платят тридцать тысяч иен в месяц! Приличный заработок составляет пятьдесят тысяч иен, но конторским служащим платят гораздо меньше. Спрашивается, как может прожить машинистка, зарабатывающая десять тысяч иен? Приходится верить в чудо. Такие девушки приезжают из деревни в город и селятся у дяди, другого родственника или у друзей, а то сообща снимают комнату на несколько человек. Но ведь надо еще есть, пить, одеваться, а они любят прифрантиться… Ни для кого не секрет, что начальник канцелярии спит с машинистками, а потом делает им подарки, позволяющие сводить концы с концами. Девушки идут на это не по доброй воле, а потому что иного выхода нет…