Не помню, сколько я простоял над ним. Пока оставалась хоть тень надежды на то, что Гарри придет в себя, не мог уйти.
Я брызгал на него водой, упорно, несмотря на то что он отворачивался, держал у его носа пузырек, издававший острейший запах. Наконец Гарри проснулся. Он сел на диван и, пяля на меня лишенные смысла глаза, силился понять, почему я здесь.
- Вставайте, Гарри, вставайте, ради самого бога!
Я взял его за ноги и рывком стянул с дивана. Он упал на пол, поднялся и молча стал надевать ботинки.
Я коротко посвятил Гарри в события. Главное - надо быстро пустить в ход биржевую машину и в течение нескольких часов избавиться от акций прогорающих айландцев.
- Вы поняли меня, Гарри?!
Гарри медленно поднял на меня мутные глаза:
- Когда, вы говорите, выйдет газета с этой новостью? В двенадцать?
Гарри вскинул руку, чтоб посмотреть на часы, но часов на руке не было.
- Ну вот, опять, - пробормотал он.
Он стал шарить по карманам. Потом вывернул их. Из одного выпал скомканный носовой платок, из другого упал на ковер ключ.
- Ну вот, часы, золотой портсигар, бумажник… Сколько в нем было? Черт с ним, но где это все произошло?
Я терял терпение:
- Гарри, ради самого бога, вы занимаетесь какими-то пустяками, а дело идет о миллионах…
- Знаете что, Гиль, поезжайте домой, или в контору, или куда вам нужно и ни о чем не заботьтесь. Все будет сделано, все!
Я уехал.
Каждые полчаса я связывался с Гентом по телефону. Судя по его бодрому, энергичному голосу от недавнего оцепенения не осталось и следа. Гарри был возбужден, как всегда, когда он играл, где бы то ни было - в бильярдной или на бирже.
- Все хорошо, Гиль, все идет как нельзя лучше…
- Курс?
- Растет…
В голосе Гарри мне послышалось непонятное огорчение. Я же был заинтересован, чтоб курс сбываемых мною акций рос! Чем же недоволен Гарри?
В четыре часа по радио было объявлено о национализации адонийских нефтепроводов! Я представил себе, что творится на бирже!
- Гарри! - кричал я в телефонную трубку. - Успели вы избавиться от акций? Что? Что вы говорите?
Нет, я решительно отказывался верить тому, что неслось из трубки.
- Гарри, это вы или кто-нибудь другой? Ничего не понимаю…
Неправда, я уже понял. Все понял. Только боялся признаться себе в этом. Я положил телефонную трубку на стол и сосредоточенно смотрел на нее. В трубке что-то кричало, раздавался треск, она, кажется, начала мелко дрожать или, может быть, это дрожал я?
Зазвенел другой телефон. Все еще не спуская глаз с лежавшей на столе трубки, я глухо, не узнавая своего голоса, отозвался:
- Это опять вы, Гарри?
Он повторил мне то, что уже говорил. Я молчал. Потом почему-то положил лежавшую на столе трубку в ящик письменного стола и сказал Генту:
- Гарри, вы меня слышите? Возьмите револьвер и застрелитесь. Все равно застрелю вас как собаку.
Темная пелена надвигалась на меня. Она была все ближе, ближе… Я потерял сознание.
Нестерпимо болела голова у правого виска. С трудом выпростав из-под одеяла руку, пощупал голову. Она была забинтована. Я застонал, и тотчас же надо мной склонился Перси.
- Вам лучше, господин Тук? Выпейте вот это…
И прежде чем я успел опомниться, он влил мне в рот какую-то гадость.
- Перси, где Гент?
- Господин Гент в соседней комнате.
- Позовите его и оставьте нас наедине.
В комнату на цыпочках вошел Гарри.
- Гиль…
- Мне не нужны ваши излияния, Гент. Вы мне скажите, кто уплатил вам за то, чтоб вы сделали такую подлость?
- Гиль…
- Утверждаю - вы были трезвы тогда, помню…
- Но, Гиль, когда мне показали газету с сообщением об открытии новых скважин, я не поверил самому себе. Ведь когда мы с вами разговаривали, я был еще не совсем… я и решил, что перепутал. И стал скупать, скупать… Это промах, глупый промах, даже пьяному надо верить себе больше, чем газетам…
- Весь пакет, принадлежавший Уоджеру, теперь в моих руках?
- Не только Уоджера, - вздохнул Гент. - Мне удалось скупить большое количество акций, принадлежавших Динглу и Паркинсу… Я хорошо тогда поработал…
- Динглу и Паркинсу!.. Будь они прокляты и вы вместе с ними, Гарри! - Я застонал в бессильной ярости.
Через несколько дней пришел наконец в себя и, все еще оставаясь в постели, решил заняться делами. Попросил Перси дать мне папку, в которой находилась подробная информация о положении на фабриках Вилькинса. Среди служащих старого упрямца я обзавелся доверенными людьми, которые регулярно составляли для меня ценную информацию.