После спектакля к нам в ложу зашел директор.
Гарри куда-то исчез, а я позволил директору увести себя в кабинет, где, попивая виски, высказал ему только что возникшие мысли об искусстве. Я сказал ему, что Шекспир устарел.
- Видите ли, - медленно подбирал я слова, - вся эта семейная история, может быть, когда-нибудь имела смысл, но теперь, когда прекрасно поставлен частный сыск, она представляется наивной. В наше время такие семейные недоразумения распутываются в течение одного часа!
Директор был смущен. Я решил быть снисходительнее.
- Конечно, можно в «Отелло» ввести какого-нибудь сыщика, который быстро распутал бы этот несложный узел… Драма выиграет, если в конце супруги помирятся, а убили бы, например, Яго или кого-нибудь из сенаторов помоложе… Я думаю, что на эту тему, на тему всяких семейных убийств, можно найти что-нибудь более острое, чем убийство жены… Но бог весть какая нужна для такого убийства храбрость. Убийство мужа или, например, брата - другое дело…
- Вы говорите о Гамлете? - поспешил угадать директор.
- Хотя бы, - не очень уверенно сказал я, так как не помнил, кто такой Гамлет.
Но директор перешел уже к финансовым делам, и я был очень этому рад, так как мои мысли об искусстве на этот раз были исчерпаны.
Гарри Гент не ошибся. Директор попросил у меня денег - его театр прогорал. Он просил разрешения постоянно со мной советоваться, и я выписал чек.
Мы разошлись довольные друг другом. Возможно, что искусство стоит того, чтоб им занимались деловые люди.
Забегая вперед, скажу, что мое покровительство принесло театру большую пользу. Я привлек к театру внимание деловых людей, и вот, когда готовилась постановка «Гамлета», театр получил выгодное предложение.
Прежде чем разрешить театру поставить «Гамлета», я прочел эту пьесу и остался ею недоволен - в ней было много опасных намеков. Сейм политических червей… Кого Гамлет имел в виду? И не примет ли это кто-нибудь на свой счет? А слова о том, что он взирает со стыдом, как смерть вот-вот поглотит двадцать тысяч, которые идут сражаться ради прихоти и вздорной славы… А сомнения Гамлета… В Айландии и без того слишком много сомневались - принимать ли нашу помощь, держать ли наши войска… А тут еще и Гамлет со сцены будет спрашивать - быть или не быть!
- Уберите из пьесы все про червей и другие политические намеки, - говорил я директору театра. - Пусть Гамлет не вмешивается в то, кто и для чего собирается воевать, - эго не его дело. И выясните вопрос с Гекубой, кем она кому приходится и из-за чего там рыдают. Не надо рыданий, не надо никаких сомнений. Пусть там побольше танцуют и поют.
Уже после премьеры я посоветовал директору принять предложение обувной фирмы «Валлори и сыновья». Фирма просила внести небольшие изменения по ходу действия драмы. Когда Гамлет произносит свой монолог, в котором обвиняет королеву, что она слишком скоро забыла своего покойного супруга, после слов «и башмаков не износила» должен войти Горацио и возразить Гамлету: «Вы забываете, о принц, что королева, ваша мать, носит башмаки фирмы «Валлори и сыновья». Прекрасная кожа, шевро, носится вечность!»
Благодаря этому незначительному изменению текста «Гамлета» окупались все затраты на его постановку. Однако я попросил тщательно проверить качество ботинок фирмы «Валлори и сыновья».
- Искусство должно быть правдивым, мой друг, - напомнил я директор моего театра. Говорю - моего, потому что вскоре упростил отношения с театром- я его купил,
Глава 11
МИЛОСТЬЮ БОЖЬЕЙ…
Если вы хотите знать, что происходит на земле, справьтесь о курсе акций на бирже. Миновали времена, когда акции солидных компаний, производящих бомбы, пушки, нефть, неудержимо росли - война казалась близкой. Теперь биржу лихорадило. Переговоры с красными, обмен с ними визитами…
Казалось, мир сошел с ума. На земле велись переговоры с красными о вечном мире. На небе между светилами, зажженными всевышним, дерзостно вертелась вокруг нашей грешной земли звезда, запущенная красными… Однажды я ее увидел высоко в небе, это руками человеческими сотворенное небесное тело. С замиранием сердца смотрел я на нее и вспоминал, как некогда Вифлеемская звезда указала дорогу к истинному богу. А эта звезда красных, не прочерчивает ли она путь моей гибели… О, Гиль, в тоске говорил я себе, для того ли ты явился в этот век, для того ли так неожиданно и счастливо разбогател, чтоб испытать ужас разорения, конца. Но еще посмотрим, чья возьмет! И помни, Гиль Тук, ты не одинок, с тобой твои могущественные компаньоны, с тобой деньги!