Гарри притянул к себе дога за ошейник, но пес продолжал рваться ко мне.
- Хорош пес, Гиль? Красавец! Я за него отдал, вы не поверите, а если и поверите, не оцените, я отдал за этого проклятого пса знаете кого? Сына Стрелы и Пегаса! Это же знаменитая пара, бесчувственный вы человек! Хорош дог, а? В нем есть что-то царственное… Цезарь, сюда!
Но Цезарь, возбужденно махая хвостом, уже снова лизал мои руки. Я погладил его глянцевитую шерсть и почувствовал к этому животному что-то похожее на нежность или на благодарность - в нынешнем веке это было первое живое существо, которое отнеслось ко мне бескорыстно. Гент будто прочел мои мысли.
- Не обольщайтесь, Гиль, - паясничал Гарри, у Цезаря отличный нюх на деньги, потому он к вам и тянется. Я его обучил одной штуке, смотрите!
Гарри вынул из кармана толстую пачку денег.
- Смотрите… Цезарь!
Цезарь повернулся вокруг своей оси, лег на брюхо и, тихонько поскуливая, пополз к Гарри. Обо мне он забыл.
- Видите? - хохотал Гент. - Какая умница! Его бы научить еще говорить - и хоть посылай на биржу… Поняли, почему я не пожалел сына Стрелы и Пегаса? Какой жеребенок!
- Продайте мне собаку, Гарри…
- Так я за тем и пришел. Собаками я не торгую, это не лошади и не акции. Берите Цезаря, я вам его дарю и еще ошейник в придачу. Взгляните, какой ошейник!
Ошейник был великолепен. Серебряный узор тонкой работы матово поблескивал на фоне глянцевитой шерсти дога. Я принял подарок, и Гарри понял, что наши отношения окончательно восстановлены.
После несчастной операции на бирже, стоившей мне миллионов, у меня сохранилось раздражение против Гарри Гента. Я хоть и продолжал с ним встречаться, но отстранил его от всех моих дел. Однако как раз в эти дни мне понадобились услуги моего энергичного друга.
Речь шла все о том же строптивом Вилькинсе, с которым надо же было наконец покончить. Я решил прибегнуть к помощи Гарри. Гарри охотно согласился.
- Не беспокойтесь, Гиль, старик еще просить нас будет, на брюхе ползать, вот как Цезарь!
- Когда вы к нему поедете, Гарри?
- Да сегодня же вечером.
Я уже собирался идти спать, когда позвонил Гарри. Он был в крайнем раздражении.
- Старый осел! - неслось из трубки.- Да не вы - Вилькинс! Ничего не получилось, Гиль, но он от нас все равно не уйдет…
Увы, он ушел в ту же ночь.
Утром газеты сообщили, что в час пополуночи скоропостижно скончался от разрыва сердца Габриэль Вилькинс, Среди многочисленных статей, посвященных этому событию, было и интервью с Гарри Гентом, последним посетителем покойного. Господин Гент нанес Вилькинсу визит за час до его горестной кончины. Гарри сообщил, что господин Вилькинс был в этот вечер очень оживлен, интересовался последними дерби и весьма лестно отзывался о конюшнях Гарри.
- Ваши лошади, мой милый Гарри, составляют гордость и славу нашего спорта! - так сказал мне на прощание господин Вилькинс. Это были последние слова, которые Габриэль Вилькинс произнес на земле. Я счастлив, что они были обращены ко мне и моим питомцам.
Так рассказывал Гарри о своем роковом визите.
Смерть Вилькинса устранила единственное препятствие, мешавшее мне завладеть текстильными фабриками Айландии. Наследники старого упрямца были люди покладистые. При некотором усилии с моей стороны они согласились на мои условия. Я становился фактическим хозяином фирмы. Сохранялось ее название, и небольшая часть акций оставалась у Вилькинсов.
После этой столь удачно проведенной операции Гиппорт выразил мне свое одобрение.
- Это большая удача, Тук, - сказал Гиппорт, когда я известил его, что айландская текстильная промышленность в большей своей части перешла в мои руки.
- Вы хорошо устроили это дело и, главное, без шума…
Глава 13
ПРОБКОВЫЙ ПОЯС, СВИСТОК И ПОРОШОК ОТ АКУЛ
Я решил ехать в Виспутию. В Айландии мне все не нравилось. Здесь хотя и стояли наши войска, но им не удавалось навести порядок и покой.
Войска наши были введены во многие страны, но это не мешало проникновению в них гибельных идей.
Слишком часто бастовали рабочие. Они всегда это делали. Я помню, забастовки были и сто лет назад. Уже тогда рабочие требовали, чтоб им больше платили. Удивительно, ведь с тех пор как существует мир, в нем есть богатые и бедные, но привыкнуть к этому не хотят! Я совсем не против того, чтоб все были богаты, но тогда кто же будет работать? Я думаю, что проявление божественного промысла сказывается и здесь. Бог, создав много людей, сделал так, чтобы денег не для всех хватило. Иначе на земле был бы полный беспорядок.