Так шел я четыре дня. На рассвете пятого пришел наконец в Нинезию. Это было в воскресенье.
В шесть утра я позвонил у подъезда дома моего компаньона Уоджера. Мне пришлось звонить несколько раз, прежде чем слегка приоткрылась дверь и в щель выглянула заспанная бородатая рожа лакея.
- Убирайся! - сказала рожа и захлопнула дверь так стремительно, что я едва не остался без носа.
Я застучал в дверь кулаками. Через некоторое время лакей снова появился, на этот раз он держал в руках щетку и, прежде чем я сообразил, что меня ждет, он пребольно вытянул меня ею по спине.
Пришлось отступить. Через час я стал в два раза беднее - потратил дьюрик, чтоб побриться, почистить и выутюжить мой костюм. Я понял, что если у меня не будет приличного вида, то не проникну к Уоджеру.
В одиннадцать часов я вернулся к проклятой двери, решив, что скорее умру, чем отступлю. На этот раз повезло. В дверь входила группа каких-то людей, мне удалось смешаться с ними и незамеченным пройти в вестибюль, а оттуда наверх.
Как видно, Уоджер ждал этих людей и был им очень рад. Он шумно приветствовал их, пожимал руки, хлопал по плечу, обмениваясь с каждым одной-двумя фразами. На его лице отразилось недоумение, когда он увидел меня.
Он подошел.
- С кем имею честь?
- Я господин Тук. Гиль Тук. Ваш компаньон. Я не погиб, меня спас рыбак, я вам телеграфировал, - стал я сбивчиво объяснять.
Уоджер досадливо поморщился.
- Ничего не понимаю, - сказал он.
- Нет, нет, - запротестовал я. - Говорю вам, я Гиль Тук…
- Не кричите,- тихо, чтоб остальные гости не слышали, сказал Уоджер.- Я сегодня занят. Приходите завтра и не сюда, а в мою контору, поговорим. Филипп! - бровями показал он на меня стоявшему в дверях лакею и, отвернувшись, забыл обо мне: его ждали гости.
Филипп, это был тот самый лакей, с которым я уже был знаком, повторил жест хозяина и движением своих густых бровей показал мне на дверь. Сопротивляться было бесполезно.
Весь день без цели шагал я по грязным, шумным улицам города. Есть мне в этот день не пришлось. У меня оставался один дьюрик, и я боялся с ним расстаться. Ночь провел, сидя на скамейке в сквере. Попытался было лечь, но меня сразу же разбудил полицейский. Тогда я сел. Против этого он ничего не имел.
С первыми лучами солнца я был у конторы Уоджера. Время тянулось бесконечно. Наконец из бесшумно подкатившего к подъезду автомобиля вышел мой компаньон. Я все еще считал этого человека своим компаньоном! Бросился к нему:
- Это опять вы? - На лице Уоджера была брезгливая гримаса. - Что вам, собственно, нужно от меня?
Я торопился высказать самое главное. Я еще надеялся убедить его. Я - Тук, я не погиб, меня подобрал рыбак…
- Кончили? - сказал Уоджер и взглянул на часы.- Не задерживайте меня. Советую вам - оставьте эти глупости. У нас достаточно документальных доказательств гибели Тука, и шантаж ваш, кроме неприятностей, вам ничего не даст. Придумали бы что-нибудь попроще, - сказал он, смерив меня взглядом с головы до ног,- например, ходить с шарманкой по дворам.
Небрежно сунув мне в руку дьюрик, он вошел в подъезд.
Вы думаете, я бросился за ним, чтоб вернуть ему деньги или с брезгливостью швырнул их ему вслед? Если вы так думаете, господа, значит, вы никогда не испытывали щемящего, мучительного, безысходного чувства голода.
Когда я пытался убедить Уоджера, что я это я, вы полагаете, что в этот момент у меня были мысли только о потерянных миллионах? Я думал и о том, что, если удастся уговорить Уоджера, не позже чем через полчаса мы вместе будем пить в его кабинете кофе!
Но чтоб позавтракать, чтоб выпить кофе, довольно и одного дьюрика, и я снова почувствовал себя миллионером.
Но когда вышел из кафе, стал опять нищим.
Что же произошло? Я, Гиль Тук, в своей стране, в Виспутии, не мог доказать, что я это я. И только потому, что ненадолго оторвался от своих денег. Не сомневаюсь, что, если бы деньги были со мной, можно было любого, даже Уоджера, убедить, что я принц. А без денег я ничего не мог.
С такими грустными мыслями бродил по улицам, думая теперь уже не столько о миллионах, сколько о том, куда мне деться и сколько времени удастся прожить на один оставшийся дьюрик.
- Почистим, господин, почистим? - прервал мои размышления звонкий ребячий голос, и, как воробей, откуда-то из-под моих ног выскочил белокурый вихрастый мальчишка с ящиком через плечо и с двумя сапожными щетками в руках.