- Скажу вам совершенно откровенно, Тук, учтите, со мной не так уж часто бывает, чтоб я говорил откровенно. Со смертью Цезаря мне было бы трудно удержать ваши деньги. Они могли попасть к этому мошеннику Друльку. А Друльк, он же действовал не один. Я знал, что, если деньги перейдут к нему, он со мной порвет и переметнется к Хэллону. Хэллон ведь все это и подстроил, он же и финансировал Друлька… А вы как думали? Ну а если бы деньги перешли к Хэллону… - и Уоджер развел руками,
Глава 21
МЕНЯ ОСАЖДАЮТ РЕПОРТЕРЫ
Уоджер был выдающимся дельцом. В делах у него мертвая хватка. Вы знаете, как хватает бульдог? Если он сомкнет челюсти, скорее подохнет, чем даст вырвать свою добычу. Вот так и мой компаньон Альд Уоджер. Я его за это весьма ценил. Уважал его еще и за то, что был он миллионер-труженик, миллионер-работник. Показать бы красным Альда Уоджера, и они будут вынуждены тут же отказаться от своего зловредного учения.
Как мне удалось узнать, красные считают нас, деловых людей, тунеядцами. Они осмеливаются утверждать, будто мы наживаемся на чужом труде, а сами только наслаждаемся жизнью. Покажите им Альда Уоджера! В поте лица добывал он свои миллионы! Уоджер занимался только делами, кроме дел, его ничто не интересовало, даже сны ему снились деловые.
Таков был мой компаньон Альд Уоджер. Моему компаньону не раз предлагали стать министром, но он отказывался. Он говорил, что министры состоят на жалованье, а тот, кому платят, всегда стоит меньше того, кто платит. Уоджер предпочитал платить.
Министром был его зять, муж его самой младшей сестры, рано осиротевшей. Уоджер воспитал ее и дал такое приданое, которое привлекло молодого банкира Вульсона. Его-то Уоджер и рекомендовал в министры вместо себя.
К слову сказать, я был немало удивлен, узнав, что в этом веке министрами часто становились крупные дельцы, банкиры, предприниматели или их служащие, директора фирм. В мое время в парламентах и в министерских кабинетах сидели, главным образом, адвокаты, юристы. Это было понятно: юристы знали законы и управляли государством. Но вот, к примеру, мой компаньон Уоджер. Кроме своих дел, он ничего не знал. Как же можно было доверить министерский пост ему или его зятю-банкиру? Ведь оба они ничего не смыслили в государственных делах!
- Я не смыслю в государственных делах? - удивился мой компаньон, когда я откровенно высказал ему свое мнение на этот счет. - Запомните, Тук, - выпятил свою тяжелую челюсть Уоджер, - то, что выгодно Уоджеру, выгодно и государству. Вот и все, что нужно знать министру.
Вульсон это знал. При содействии своего зятя Уоджеру удалось опередить Хэллона и прибрать к рукам урановую руду, которая шла на изготовление атомных бомб. Он захватил контроль над компанией «Атомный рай», и теперь от него зависела едва ли не вся атомная промышленность Виспутии.
Виспутию трясла урановая лихорадка, как некогда ее трясла золотая. Заводы едва успевали выпускать счетчики, при помощи которых прослушивался пульс земли - не бьется ли в ней скованный атом урана.
Уоджер послал во все концы страны тысячи людей со счетчиками. Парни Уоджера ставили и ставили заявочные столбы, обозначавшие, что драгоценная руда отныне принадлежит Уоджеру. Эти столбы стояли уже повсюду, где пахло ураном.
Уоджер был полон планов. Он рассчитывал, что в ближайшее время компании «Атомный рай» удастся создать бомбу такой силы, что ее взрыв едва ли не заставит землю соскочить с ее орбиты.
- От такой бомбы мы все погибнем! - высказал я моему компаньону свои опасения.
- Не мы должны об этом тревожиться, - усмехнулся Уоджер.
- Нам надо заботиться только о том, чтоб дело было прибыльным. С тех пор как существует земля, на ней еще не было более выгодного предприятия, чем подготовка ее взрыва, - захохотал и закашлялся Уоджер.
Вечером того дня, когда я был введен наконец во владение своим имуществом, я, стоя перед зеркалом, одевался, чтоб ехать к Уоджеру и достойно отпраздновать счастливую перемену в моей жизни. В это время мне доложили, что меня спрашивает некий господин, не пожелавший назваться.
- Сегодня я больше никого не принимаю, - бросил я через плечо.
Неизвестный господин оказался весьма упрямым, он настаивал. Чтоб поскорей от него отделаться, я велел его пропустить. Каково же было мое изумление, когда в дверях появилась высокая фигура Бенца, Ральфа Бенца, моего квартирохозяина!