А Франсуа, прижимая руки к сердцу, церемонно раскланивался, как бы подражая настоящему артисту, и при этом весело смеялся. Вдруг он легко спрыгнул на пол и стал пробираться к нам. Он остановился возле Элиз, откинул рукой упавшие на лицо волосы и что-то сказал. Все подхватили это слово. Элиз поднялась в нерешительности. Он повторил. И все повторили. И я понял, что он сказал: он просил Элиз его поцеловать. Вдруг черный, бородатый стал всех расталкивать, и вокруг Элиз и певца стало пусто. Тогда бородатый поставил всех в круг, все это заняло у него меньше мгновения, и, схватившись за руки, закружился хоровод, все время выкрикивая: «Поцелуйте его!»
Франсуа встал на одно колено и запел. И столько было мольбы и столько торжества в его голосе и вокруг так согласно и громко ему подпевали, что я окончательно вышел из себя.
- Поцелуйте же его, черт возьми! - крикнул я. - Скорее целуйте его и идемте отсюда!
Элиз наклонилась и поцеловала юношу, кажется в губы, я старался не смотреть на них. Прорвав цепь хоровода, я схватил ее за руку и повлек к двери. Музыка заиграла что-то бравурное, но она потонула в хохоте. Они смеялись. «Они, наверное, надо мной смеются»,- подумал я, ощущая холод в груди и стараясь не оглядываться.
Нас ждала машина.
- Это все политика, народ заражен, - говорил я, когда мы уже приближались к городу.- Эти песенки к хорошему не приводят. Как они эти песни встречают! - вспоминал я недавнее, и знакомый холод сжимал мне грудь.
Я не пытался скрывать моего дурного настроения, Элиз, казалось, чувствовала себя виноватой и старалась своим подчеркнутым вниманием заставить меня забыть о неприятных минутах, пережитых в придорожном кабачке.
Глава 29
Я ЖЕНЮСЬ!
- Мы закончим ужин в более приличной обстановке, - язвительно предложил я Элиз и, не дожидаясь ее ответа, велел шоферу ехать в отель, где я остановился.
Мы направились в ресторан, откуда доносились призывные звуки не менее дюжины саксофонов.
Представительный кельнер, похожий на лорда или сенатора, проводил нас к столику и застыл в ожидании приказаний. С особой тщательностью я заказал ужин, вино. Как только кельнер исчез, на том месте, где он только что стоял, появился какой-то юнец, он приглашал Элиз танцевать.
С досадой я подумал о том, что сейчас юнец уведет от меня Элиз и я, как старый папаша, буду в одиночестве тянуть виски, пока он будет с ней любезничать. Но Элиз не пошла с ним. Она обожгла меня своей улыбкой, в которой, мне показалось, было нечто большее, чем простая любезность. Я вспомнил податливые колени под столом в кабачке и решил, что могу быть смелее. Я продолжал хмуриться и тайком наслаждался беспокойством, которое испытывала из-за этого Элиз. Светская выучка помогала ей скрывать свои чувства, но я все видел.
- Почему вы хмуритесь, Гиль?-наконец спросила Элиз.
- Мне надоел шум. Я мечтаю об уединении.
- Вы хотите сказать, что это я вам надоела? - рассмеялась Элиз. - Вы хотите побыть в одиночестве? - Элиз обращала все в шутку, но, кажется, испытывала неловкость.
- Я хочу уединиться с вами, - прямо высказал я ей то, что думал.
Легкая краска разлилась по ее едва обнаженным плечам, по шее, покрыла ее щеки. Элиз встала и просто сказала:
- Ну что же, Гиль, мы можем поужинать у вас в номере, не правда ли?
«Всегда ли она так покорна?» - подумал я, следуя за ней.
Мы опять пили. В Элиз не было чопорности, она давала себя целовать легко и просто. Но, целуясь, она создавала какую-то невидимую границу, перейти которую было невозможно.
Я одновременно восхищался ею и досадовал. Элиз оказалась далеко не так податлива, как можно было предполагать. Тем более утверждался я в своем намерении на ней жениться.
Было за полночь, когда Элиз поднялась и, поправляя на себе платье и прическу, собралась уходить. И тогда я сказал:
- А что если вам остаться у меня?
- Остаться? - немного растерялась Элиз и села на стоявший у двери стул. - Если только навсегда, Гиль, - сказала она без улыбки и сплела на коленях свои немного большие для женщины руки. - Если бы вы знали, Гиль, как я устала. Как я мечтаю о тихой гавани, где будет мир, спокойствие и верный друг, который ищет того же…
Я подошел к ней.
- Вы это серьезно, Гиль? - подняла она на меня свои ставшие грустными глаза.
- Совершенно серьезно, - я поцеловал ее руку. - Мы с вами будем, кажется, недурной парой. Только скажите, что у вас с Дейли-Данном?