Я сразу понял, что наши дела плохи. И не ошибся.
Конечно, я знал, что не все пройдет совершенно гладко. Например, выселение рабочих из домов. А тут еще задуманный Стэком УУЦ - Универсальный Увеселительный Центр, для него же потребуется много помещений!
Айландцы не хотели отдавать свои дома.
Наше командование пыталось разъяснить жителям, что их выселяют по стратегическим соображениям, против которых возражений быть не может. Но жители решительно отказались вдаваться в стратегию и не выезжали из своих квартир.
Я не мог понять Стэка:
- Айландцы не отдают свои дома? Почему вы с ними считаетесь? Ведь вы же стратег, что же, вы не можете сломить сопротивление лишенных даже понятия о стратегии горожан?
Стэк развел руками:
- Попробуйте. Они поставили у всех домов патрули…
- Это с белыми повязками? - перебил я генерала. Я вспомнил, что по дороге видел довольно много юношей, на рукавах у которых белели повязки. Они стояли у дверей домов, и я не мог понять, что они там делают. Оказывается, это и были патрули! - И вы испугались этих безоружных юнцов?
Стэк вяло отмахнулся.
- Ничего вы не знаете, Тук. Я послал вооруженный отряд. Тогда они у дверей каждого дома поставили детей и женщин. Впереди дети, стоят цепью, взявшись за руки, за ними женщины и множество детских колясок с грудными… И непременно у самого порога… Попробуйте тут что-нибудь сделать…
Я предложил заехать к мэру.
- Мэр болен. Его нет в городе,- сказал Свентхэм.- В мэрии распоряжается кто-то из его помощников.
- Питтмэн,- подсказал Стэк и пренебрежительно махнул рукой.- Он давно распорядился уступить дома, но его никто не слушает.
Все же я поехал к Питтмэну. В приемной среди множества возбужденных людей я узнал довольно известного писателя Эриксона, чье сочувствие красным не было секретом. Здесь был и некий журналист Мэррей, о котором трудно сказать что-либо хорошее: он утверждал в своих статьях, что Айландия, да и другие страны могут отлично обойтись без наших предпринимателей и наших войск.
Меня крайне удивило присутствие в этой неподходящей компании известного священнослужителя Гаррисона.
Я вошел как раз в тот момент, когда Эриксон яростно стучал по столу, за которым сидел бледный, съежившийся Питтмэн, и кричал:
- Вы предаете страну! Вы понимаете, что вы делаете? Вы должны заставить владельцев предприятий немедленно возобновить работу на фабриках и заводах
и запретите выселять людей из их домов!
Эриксон разрыдался. Я знал, что он жил в комфортабельном доме в Вэлтауне, и я не мог понять, почему он так близко принимает к сердцу выселение мидлширцев. Что ему до этого? Но когда заговорил священник, я возмутился. Разве не смирение должен проповедовать он своей пастве, сам показывая в этом пример? Но что там говорить о смирении! Этот священник забыл заповедь Христа: когда бьют тебя по правой щеке, подставляй левую. Зато он напомнил, как Христос выгнал торговцев из храма. С запальчивостью, которая совсем не пристала его сану, Гаррисон требовал,- страшно сказать, но это было именно так,- чтобы нас, гостей из Виспутии, выгнали из Айландии.
- Наша страна - наш храм! Этот храм воздвиг наш великий народ, и народ не потерпит этих безбожных торгашей и хищников! - так он говорил о нас.
В это время меня заметили. Что тут поднялось! Они потребовали (не знаю, стоит ли об этом писать, но уж все равно) …они потребовали, чтоб я удалился!
- Выгоните его,- сказал очень спокойно Мэррей и указал на меня пальцем.- Убирайтесь отсюда вон, вы! - повторил он, не повышая голоса.
Но я сам ушел. Тогда я еще не знал, что это было не самое неприятное, что мне предстояло пережить.
Разъяренный, вернулся я к Свентхэму. Здесь ничего не изменилось, только лицо Стэка побагровело и бутылки теперь стояли под столом.
Я рассказал о том, что произошло у Питтмэна. Разумеется, я упустил некоторые подробности, было совершенно излишне сообщать, как меня выгнали.
Кое-какой интерес к тому, о чем я рассказал, проявил Свентхэм. Стэк был погружен в беспросветное безразли-чие, которое у него наступало после большой порции виски.
- Почему вы возмущаетесь? - очнулся от оцепенения Стэк.- Вы сидите в вашей конторе и ни о чем не знаете… Ведь их много, таких. Я недавно был в церкви. Там пастор так долго и подробно объяснял, как случилось, что Давид побил Голиафа, и так внушал прихожанам, что бог помогает чистым сердцем и правым, особенно, когда они борются за угодное богу дело, что мне пришлось вмешаться.
- Больше всего меня удивляет, что все эти безрассудства поддерживают вполне почтенные люди,- сказал Свентхэм.- В комитет защиты Мидлшира входят не одни рабочие, там два коммерсанта и Гаррисон. Удивительный народ эти айландцы, их только тронь - и у них сразу же появляется какой-нибудь комитет защиты.