– Сильно жжёт? – даже с некоторой снисходительностью спросил его Джон.
– Да, – поморщившись от боли, ответил задержанный.
– Полный заряд, – пожал плечами детектив, – ты сам виноват, я предлагал сдаться мирно.
– Так кто это? – не выдержал наконец Айен.
– Ну, судя по запаху, это тот, кто крал у вас еду, а что он ещё сделал, это предстоит выяснить. Это может занять время, если господам офицерам не известна его физиономия.
– Вот что-то такое есть, – сказал Майлз, – нужно порыться в ориентировках.
– Хорошо. В любом случае он идёт с нами в участок. Наручники у вас есть?
– Найдутся, – кивнул Майк и полез в карман.
Уже спустя минуту задержанный, хоть и не твёрдо, но стоял на ногах, а руки его были скованы за спиной. Джон коротко осмотрел рану: беспокоиться было не о чем, луч не задел кость и кроме болевого шока последствий почти не было, разве что крови было немного больше, чем обычно бывает при такого рода ранениях, но это вина повышенной активности в первые минуты.
– Старайся не хромать, не так больно будет, – посоветовал Миллстоун.
– Как будто вы знаете, что это такое, – пренебрежительно ответил задержанный.
– Ну разумеется нет, – уверенно ответил Детектив.
– Что дальше? – спросил Саймон.
– Дальше, Пифф, позови Шермана в участок, а мы с Майком отведём этого бедолагу туда. Господин Айен, я не буду арестовывать юную мисс, если вы гарантируете, что она тоже сейчас явится для выяснения обстоятельств.
– Хорошо, – уважительно ответил хозяин бара, – я только выпровожу всех и мы придём.
– Отлично.
Они расположились в холле участка и стали ожидать. Незнакомец продолжал почёсывать больную ногу, всем своим видом выражая пренебрежение. Его усадили в кресло, и Миллстоун сел напротив, чтобы не дать ему и малейшего шанса сбежать. Первым явился Шерман, и на его лице вырисовалось жуткое недоумение. Он явно не ожидал, что небольшие расследования Миллстоуна приведут к поимке преступника, который был знаком ему в лицо.
– Надо посмотреть ориентировки, – сказал Майлз, – он там есть, я помню.
– Не надо ничего смотреть, – сказал начальник участка, – это Билли Слоут.
– Чёртовы легавые, даже здесь меня знаете.
– Ещё бы, такая знаменитость.
– Вы мне дадите почитать объявление о розыске? – попросил его Джон.
– Разумеется. Сейчас.
Шерман залез в один из шкафов, достал оттуда папку и с минуту её пролистывал, после чего протянул Миллстоуну пожелтевший листок.
– Ничего себе послужной списочек, – детектив даже присвистнул, – и правда, знаменитость.
– Плевал я на вас. Сажайте меня в Арпер.
– А вот это как раз вряд ли…
Миллстоун хотел продолжить фразу, но остановился, потому что в участок вошёл Айен и его дочь. Все её глаза были заплаканы, а руки дрожали. Миллстоун уже составил для себя примерную характеристику событий, но желал узнать всё от неё.
– И, как это часто бывает, звезда попалась на мелочи, – задумчиво заключил он, бросив взгляд на листок, – кража еды с кухни.
– Я устал от дохлых койотов и яиц мутантов. Поживите как я, и узнаете, что такое настоящий хлеб.
– Я знаю, знаю, – пренебрежительно кивнул Миллстоун, вставая, – с подобными заявлениями я сталкиваюсь часто, и с разного рода примерами, но речь сейчас не о них. Присаживайтесь, мисс.
– Я Холли, – тихо сказала она, садясь на место Джона.
– Что же, Холли, самое время рассказать нам, кто этот человек, и что он делал в доме вашего отца.
Она ещё раз всхлипнула, но говорить не торопилась.
– Ты обещала мне, – строго сказал Айен.
– Да, – тихо сказала она, – он сказал, что его зовут Билли, и сказал, что прячется от одной из банд, поэтому я не должна никому рассказывать, что знаю его.
– Интересная постановка. Федеральная полиция у нас теперь банда, – улыбнулся Миллстоун, – продолжайте, мисс, нам очень интересно.
– Он сказал, что ему нужно отсидеться и дождаться удобного момента, а потом мы с ним уедем далеко отсюда.
– Куда именно?
– На диких территориях есть свободная республика, где мы могли бы быть вместе и не бояться.
– Не знаю, что там по части свободных республик, – усмехнулся Шерман, – но если туда стремятся такие люди, как Билли Слоут, ничего хорошего там нет.
– А что с ним будет? – она посмотрела на Миллстоуна так, как будто бы видела в нём спасителя, и что всё сейчас определяется его волей: одно слово, и её приятель снова свободен и их счастливая жизнь не отменяется.