Миллстоун переместился ближе к кострищу, слегка разгрёб пепел и достал оттуда небольшой кусок картона зелёного цвета. Никаких надписей на нём не было, но опознать исходный продукт при возможности было можно.
– Да и протекторы можно поискать. Если вы подозреваете, что встреча была неудачной, и именно они его в конечном счёте и убили, – предположил Шерман.
– Тут не совсем понятно. Хорошо бы найти этих людей и всё с ними обговорить. Только без полицейских корочек.
– Вы думаете, ничего не скажут?
– С большой вероятностью, – ответил Миллстоун, встав и коротко оглянувшись по сторонам, – они так или иначе имеют мелкие проблемы с законом и не любят полицейских.
– Можно же надавить.
– Тут вопрос в цене товара. Но, в любом случае, думаю, мне пока стоит оставаться в образе приезжего бандита. Надеюсь, они меня не видели раньше.
– Но где мы их найдём?
– Сейчас не особенно быстро поедем обратно. Если они были здесь сегодня ночью, то далеко уйти не могли, а по близости здесь только Смоллкрик.
– Вы думаете, они сунутся туда?
– Не думаю. Но если это случится, нужно быть готовыми. А пока поищем их в других местах.
– Ладно.
Они на небольшой скорости направились обратно в сторону Смоллкрика. Первым делом исследовав дорогу в сторону Кейлисона, они вернулись в город и немного проехались по его окрестностям.
– Жаль, но мы их упустили, – с досадой сказал Шерман, когда они с Джоном вернулись в участок.
– Да, видимо, товар оказался ценным.
– А вот, кстати, и новости.
На столе Шермана лежала телеграмма, в которой сообщалось, что действительно, из Арперской тюрьмы два дня назад сбежал некто Джек Джадд, осуждённый за многократные пересечения границы и содействие бандитским формированиям неосвоенных территорий. По всем особым приметам он также подходил.
– Ладно, личность установлена, – сказал Миллстоун, с разрешения Шермана, устало севший в кресло.
– Если бы не ваша машина, проскочил бы он наш Смоллкрик, и не знали бы о нём никогда.
– Что не является самым лучшим исходом этой истории. Если бы он пересёк границу и установил связи со своими старыми знакомыми, то это бы прибавило беспорядка в том числе и здесь.
– Ну а если бы его поймали и закопали где-нибудь неподалёку, то этого ничего бы не произошло.
– Только лишний висяк и трудности дальнейшей идентификации, – сказал Миллстоун.
– Их тут и так хватает, один ничего не изменит.
– Ладно, что об этом рассуждать, всё равно никого не поймали.
– Да. А время-то, меж тем, обеденное, – заметил Шерман, взглянув на часы.
– Я тоже проголодался. Пойду, загляну к Уотерсу.
– Если что-то всплывёт, сообщайте.
– Разумеется.
Прогуливаясь до Золотой Шахты, Миллстоун и впрямь вполне ощущал себя провинциальным бандитом. Все люди на работе, а он так спокойно разгуливает по городу. Оставалось только выставить на всеобщее обозрение пистолет, закурить сигару и наблюдать, как от тебя шарахаются окружающие.
Самого Уотерса не было на месте, он куда-то ушёл по делам, и поэтому Миллстоуна обслуживала Холли. Если сравнивать с её видом в ту ночь в участке, то она полностью отошла от тех событий и даже вполне дружелюбно общалась с Джоном. Видимо, отец и подруги смогли изменить её представление о тех событиях, что в целом было очень неплохо.
– Вы решили замаскироваться под местного? – она легко улыбнулась, подойдя к барной стойке, за которой расположился детектив.
– Мне настолько не идёт? – подняв брови, переспросил Джон.
– Нет, вполне прилично. Если бы я не знала, кто вы, я бы сказала, что вы какой-нибудь управляющий.
– Спасибо. Это действительно приятно, потому что мистер Шерман сказал, что я похож на бандита с окраин Джейквиля.
– Мне мало доводилось видеть бандитов, и таких опрятных среди них не было. Кстати, вам как всегда?
– Да, – кивнул Джон, – только на этот раз не пересоли суп, пожалуйста.
– Хорошо, – Холли приятно улыбнулась и ушла.
Джон выпил стакан воды и закурил, чтобы скоротать время ожидания обеда. В его голове вертелась только одна мысль: чем таким обладал этот беглец, раз его желали увидеть торговцы, но после сделки его настигла смерть. Или сделка не состоялась? Что-то здесь не сходилось. Ведь он не видел следов, говоривших о том, что торговцы ночью покидали стойбище.