– Тогда не вижу смысла тянуть.
Джон поднёс кристалл в упор к красному излучателю и нажал на кнопку активации. Любую материю такой толщины, поднесённую так близко, лазерный луч мгновенно пронзил бы насквозь, но если описывать произошедшее одним словом, то это было бы "насыщение". Кристалл вобрал в себя красноту этого света и начинал светиться сам. За одно мгновение он стал очень горячим, и Миллстоун уже не мог его удерживать. Он инстинктивно отпустил руку и камешек, готовый создать здесь бурю, упал на узорчатый пол.
Все хитросплетения непонятного рисунка в один момент вспыхнули ослепительно белым светом, а сам камень, на который они были нанесены, задрожал под ногами.
– Ублюдок! – выкрикнул Ричардс через нарастающий гул и бросился на Джона.
Исступление двуногого зверя, почуявшего свою неотвратимую смерть и решившего утянуть за собой своего главного обидчика. Джон только успел отвести руки, устремлённые к его шее. Лазер он выронил, а пистолет не получалось достать. Джек сбил его с ног и взгромоздился сверху.
– Щенок! С чего ты решил, что можешь вмешиваться в мои дела?!
Он со всего размаха ударил Джона по лицу. Миллстоун понял, что если сейчас не сгруппируется и не сбросит с себя своего врага, то через пару ударов он точно станет жертвой. Аномалия может исчезнуть раньше и утянуть всех Джеков Ричардсов за собой, но безоговорочно надеяться на это было нельзя.
Он слышал выстрелы, видел, как падают воплощения Ричардса, но меньше их от этого не становится. Всё аномалия, проявлявшая свой характер. Она была перегружена и множила альтернативы, прежде, чем схлопнуться.
– Ты должен убить его! Убить!
Маллина не кричала и не говорила над ухом. Её голос как будто звучал в самой голове Джона. Он даже не мог точно сказать, говорит ли она это непосредственно сейчас, или просто в его воспалённом мозгу пульсируют её слова, сказанные давно. Может быть, в критической ситуации на поверхность сознания вышло то, что сейчас для него было важнее всего.
Ударив Джона два раза по лицу, Ричардс принялся его душить. Его твёрдые пальцы сошлись на шее, и Миллстоун не мог разомкнуть их. Он извивался, пытаясь справиться, но у него не выходило. Потом он повернул голову вправо и увидел лазерный пистолет в пределах досягаемости. Он отпустил руку и ощутил, как его горло вот-вот не выдержит. Глаза предательски неверно оценили расстояние до оружия. Казалось, что стоит протянуть руку, и оно будет твоим, на деле же лишь кончик среднего пальца доставал до ручки.
– Ну вот и конец твоей карьеры Миллстоун, – сказал Джек, – зря ты так упёрся, нужно было просто просить кусок пирога. С тобой я бы поделился, жаль было бы упускать такого ценного сотрудника. Или тебе не плевать, на кого работать?
– Нет, – из последних сил процедил Джон.
Он приподнялся и сдвинулся, ловко схватил лазер и выстрелил Ричардсу в руку. Двуногое животное отдёрнуло обожжённую конечность, и следующий луч устремился уже в грудь. Лазер, опустошённый кристаллом, лишился своей убойной силы, но всё ещё был достаточно болезненным. Миллстоун жал кнопку и жёг Ричардса. При большем уровне заряда батареи шея того уже была бы перерезана, но так лишь была обожжена её относительно мягкая кожа. В следующий момент кнопка атаки отщёлкнулась назад, сообщая, что заряд полностью исчерпан. Ещё до того, как излучатель погас, Джон бросился на своего врага, и уже сам, ударив его два раза по лицу, принялся душить.
В первые мгновения Ричардс сопротивлялся, но потом глаза его померкли. Джон уже было подумал, что аномалия исчезла, но на него тут же кто-то накинулся сверху и попытался оттащить в сторону. Сопротивляясь, Миллстоун ещё сильнее сжал пальцы. В его голове пульсировали слова о том, что всё закончится только тогда, когда он сам убьёт своего врага. Всё вокруг больше напоминало сон – белый свет, испускаемый узорами на полу, переливался и плавно переходил в синий, которым светился кристалл. Ему казалось, что он растворяется в этом свете и в этом сне, и уже нельзя понять, что настоящее, а что нет, будто бы он это и есть бесконечное множество альтернатив сошедшихся в одном единственном "здесь и сейчас", что он начало и конец, и он есть как обычная альтернатива, так и выдающаяся. Реальность и время как будто бы расступились перед ним, показывая свою суть. Он может путешествовать сквозь них и быть в других местах и в других временах, где всё может быть иначе, но он сознательно выбирает ту самую, в которой пребывает.
Нахождение в этом забытьи казалось ему вечностью, которая в одно мгновение схлопнулась до одной секунды. Под ним не было его противника, а он, испугавшись яркой вспышки, отпрянул назад. Здесь, в этом мире, из которого он, казалось, и не исчезал, всё было по-прежнему, за исключением некоторых деталей – не было уже ни Джека Ричардса, ни его альтернативных воплощений, ни кристалла, положившего конец всему, что происходило здесь. О том, что вообще что-то было, свидетельствовал только лазер, так и оставшийся разряженным.