ГЛАВА IX
Бегом он добрался до ближайшей почты и послал телеграмму в Марсель.
Если бы он так не волновался, если бы у него было больше жизненного опыта, он бы непременно попросил тетушку переслать телеграфом в гостиницу Буска нужную ему сумму для покупки нового билета. Но, поскольку ему еще никогда не приходилось сталкиваться с телеграфными переводами, да и, признаться, он все еще цеплялся за зыбкую надежду найти этот запропастившийся драгоценный билет, то, посылая телеграмму, он думал только об одном: как бы не растревожить тетушку Ирму. Поэтому он составил такую телеграмму: «Задерживаюсь отъездом, до скорой встречи. Мило».
Только через час, когда он трижды не торопясь прошел по дороге от вокзала до булочной и обратно, когда тщательно осмотрел все подходы и проходы к киоску, где он утром покупал открытки и марки, когда еще раз перетряхнул все содержимое собственных карманов, только тогда он убедился: билет он все-таки потерял!
И теперь, плетясь черепашьим шагом с вокзала, он едва сдерживал слезы и все повторял про себя: «Нечего хныкать!.. Главное — не терять голову!.. Но как поступить дальше?..»
Мило хорошо помнил, что билет до Марселя стоит сто тридцать пять франков и шестнадцать су. В кармане у него оставалось примерно шестьдесят франков; значит, ему не хватает семьдесят пять франков.
Сначала он решил было пойти к супругам Буска и одолжить у них эти злосчастные семьдесят пять франков. Но Мило совсем не был уверен, что подобный шаг увенчается успехом. Может, мосье Буска, всегда вызывавший у Мило робость, предложит ему пожить в гостинице, пока тетушка, узнав о беде племянника, не пришлет денег?
Ну, а папаша Жандрон? Точно! Ему-то вполне можно довериться. Ведь Мило никогда не испытывал с ним ни стеснения, ни робости, ни стыда. Как это он сразу не подумал о старом плотнике?
В мгновение ока мальчик воспрянул духом. Раз в Бордо есть папаша Жандрон, который работает где-то в доках, значит, Мило уже не одинок! Конечно, жаль, что нельзя отыскать его тут же, ибо Мило не знает точно места его работы, но зато есть полная возможность перехватить его на пути от доков к гостинице Буска. И хотя было еще рано — только половина десятого, — Мило, не раздумывая, вскочил в трамвай на набережной и покатил к докам. Он не хотел упускать ни малейшего шанса встретить папашу Жандрона в его «рабочем квартале». Сойдя с трамвая, Мило принялся было бесцельно бродить по этому огромному и оживленному кварталу, но картина кипучей жизни порта быстро захватила его.
На месте «Выносливого» уже стояла баржа с открытыми люками. С нее начали сгружать мешки с цементом. Но работа не клеилась, ибо машинист, управлявший паровой лебедкой с краном, из-за шума ничего не слышал, что кричат ему из трюма. Ему то и дело приходилось отходить от машины и заглядывать в трюм, чтобы убедиться, связаны ли мешки канатом и можно ли их поднимать.
Вдруг выскочил на мостик второй помощник капитана и заорал:
— Черт побери, такая работенка не пойдет! Нужно, чтоб кто-то заменил этого удравшего олуха! Немедленно найдите мне замену!
Он спустился на палубу и нетерпеливо посмотрел на набережную, готовый позвать первого же встречного. Но он не увидел никого, кроме Мило, который, сунув руки в карманы, с сумкой через плечо, стоял перед баржей.
— Эй, парень! — окликнул он Мило. — Что ты здесь делаешь? Хочешь подработать? Время у тебя есть?
— До половины двенадцатого я свободен, — ответил Мило, слышавший весь разговор.
— Тогда иди сюда! Будешь управлять работой лебедки. Хитрого здесь ничего нет.
— Знаю, — сказал Мило, — я уже занимался этим делом, я ведь юнга.
И он ловко вскарабкался на борт баржи.
ГЛАВА X
Мило, стоявший у самого люка, следил за канатом, на конце которого был прикреплен железный крюк. Когда крюк опускался в трюм, мальчик поднимал правую руку, и лебедка останавливалась. Трое грузчиков в трюме складывали в штабель по восемь мешков цемента и связывали их двойным канатом, затянув его узлом. Когда этот перевязанный куль навешивали на крюк, Мило опускал руку, и лебедка снова начинала пыхтеть, поднимая мешки на два метра над палубой; потом вступал в дело кран и поворачивался к набережной, где трое других грузчиков принимали груз, снимали его с крюка, а эта освобожденная железяка, раскачиваясь в воздухе, возвращалась тем же путем в трюм.
Мило хорошо справлялся со своей работой и даже испытывал некоторое удовольствие. В одиннадцать часов сделали перерыв, потому что рабочим нужно было перекусить. Экипаж устроился на верхней палубе, за импровизированным столом — доской, положенной на козлы.