ГЛАВА XIV
Когда едешь в поезде, лучше не пытайся рассмотреть весь город. Его громада вдруг возникает на повороте железнодорожного полотна или скользит мимо сгрудившихся строений; потом поезд медленно вползает под огромный застекленный купол вокзала, где уже ничто не поражает, кроме названия города, которое сразу же бросается в глаза и которое выкрикивают со всех сторон.
Но как ни говорите, а Мило все-таки испытывал некоторое волнение, когда проезжал Ажан, Монтабан, Тулузу; правда, о значимости этих городов он мог судить только по их пригородам, по бесконечной сети железнодорожных путей и станционных платформ и по наплыву пассажиров.
Когда после продолжительной стоянки в Тулузе поезд тронулся, был уже полдень. Обе дамы, мать и дочь, покинули купе и ушли в вагон-ресторан, откуда раздавался призывный звон колокольчика.
— Что ж, самое время подзакусить, — заметил отец Деде.
Он поставил на лавку, прямо перед собой, корзинку и принялся вынимать из нее разные пакеты, салфеточки, стаканчики, тарелки и бутылки. Казалось, будто корзина битком набита всевозможными продуктами.
— Я, пожалуй, тоже поем, — вполголоса проговорил Мило, снимая сумку.
Ему уже давно хотелось есть, но один он не решался приступить к трапезе на глазах у всех.
Хлеб, купленный накануне, совсем зачерствел; он пригодился теперь лишь для того, чтоб сделать шикарный бутерброд с ветчиной, а потом и с ростбифом, который дала Мило мадам Буска.
Между тем радушный сосед предлагал Мило самые разнообразные припасы, которые он выуживал из корзинки:
— Хочешь кусочек колбасы? А может, крутое яйцо? Маслин не хочешь? Да ты не стесняйся! Нам пришлось захватить все, что осталось в буфете.
— Спасибо, спасибо, мосье! У меня все есть, — отказывался Мило.
Он, по правде говоря, чувствовал зверский аппетит и не отказался бы уделить должное внимание соседским припасам, но — увы! — когда-то мамаша Тэсто говаривала Мило, что в подобных случаях нужно скромно поблагодарить и отказаться, ибо нельзя лишать людей того, что они предлагают тебе лишь из вежливости.
Но неужели этот господин предлагает ему все эти вкусные вещи только из вежливости? А может, ему просто приятно поделиться с ним? Не разозлится ли он, что Мило все время отказывается? Мило совсем растерялся. Он опять с огорчением отказался от куриной ножки и принялся резать сыр. Тогда говорливый сосед недолго думая предложил эту ножку солдату, которому надо было сходить только в Нарбонне в начале третьего, а он, как на грех, не успел захватить с собой еду.
— Пожалуйста, ешьте на здоровье! — обрадовался владелец корзинки, хотя солдат и не пытался отказываться, а потом, повернувшись к «комиссару полиции», спросил его: — А что же вы? Сделайте милость, возьмите кусочек курочки!
«Комиссар» только что проглотил три сырых яйца.
— Если бы мог, — ответил он, — отведал бы с превеликим удовольствием. Ваша курочка так и просится в рот, но, к сожалению, у меня больной желудок, и я придерживаюсь строжайшей диеты. Большое спасибо, мосье!
Он печально улыбнулся, и голос у него, оказывается, был ласковый-ласковый. Нет, он совсем не комиссар полиции!
— Раз уж вы столь любезны, мосье, — добавил бывший «комиссар», — то соблаговолите напоить чем-нибудь этого мальчика, а то он скоро подавится сухим хлебом.
И он кивнул на Мило, который вдруг покраснел как рак: у него действительно не было ни капельки воды.
— Ах, черт возьми! Ну конечно же! — воскликнул папаша Деде. — Поэтому-то он и не желает ничего есть! Он же помирает от жажды! Держи, дружище, и на сей раз не вздумай отказываться!
Мило без колебания взял стаканчик, наполненный розоватой водой, а потом и кусок пирога. Поев, он в свою очередь предложил соседям апельсины и фиги.
— Апельсины у нас есть, малыш, а вот от фиг не откажемся! Впрочем, стоп! Мне только одну! Вот так! Я смотрю, ты паренек добрый.
Солдат тоже взял одну фигу.
— А я хочу две! — заявил Деде.
— Ты и получишь две! — ответил довольный Мило.
Сдирая кожуру с апельсина, он думал: «Нельзя судить о людях с наскоку. Вот этот господин, который смотрит, как я чищу апельсин, совсем не полицейский, а добрый и приятный человек. И взгляд у него суровый только потому, что он болен. Да и солдат вовсе не тюфяк; ел он очень аккуратно; когда же ему предложили еще кусок курицы, он вежливо отказался, а беря фигу, даже подмигнул мне».