Наконец он дошел и до моста, чья изящная и крепкая сеть из тросов привела его в неописуемый восторг. Долго он стоял на мосту. На широком просторе реки, раздробленной на песчаные отмели и островки, струилась по камням или стыла у берегов бледно-зеленая сероватая вода. Громадные деревья, росшие по берегам, играли разнообразными оттенками. А на первом плане, словно любуясь в зеркальной глади воды, выступало белое, похожее на мельницу здание, окруженное кольцом осин.
Это был тот самый Дюранс, который орошал весь край. Его воды, бегущие в Марсель через стокилометровый туннель, питали фонтаны Шато де Лоншана и наконец попадали в кастрюлю мадам Сольес!
Перейдя через мост, Мило увидел большую тумбу, всю утыканную указателями. Он узнал, что эта Национальная дорога № 7 идет от Парижа до Винтомиля. В том же направлении, в одиннадцати километрах отсюда, находится Авиньон, а через семьсот пятьдесят три километра — Париж.
Возвращаясь домой, Мило ломал себе голову над разными неразрешенными вопросами. Как это можно проложить такие длинные дороги, ни разу не сбившись с пути? За сколько дней он дошел бы до Парижа?..
Заглянув в Шато-Ренар и угостив лимонадом в кафе Леонса, к шести часам он вернулся на ферму. За ужином Кассиньоль спросил у него, куда он нынче ходил. Мило рассказал о своей прогулке.
— Ты же отбарабанил пешком пятнадцать километров! — воскликнул Кассиньоль. — Поистине странный отдых! Если бы ты сказал, что двинешь туда, я бы одолжил тебе старый велосипед Адриана. Ты умеешь ездить на велосипеде?
— Умею, — ответил Мило.
— Пусть Мило лучше не берет велосипед Адриана, — вмешалась мадам Кассиньоль. — Конечно, у Адриана есть другая машина, но он не любит, когда трогают его вещи. Вот вернется он и сам даст тебе старую машину.
— Остается еще восемь дней, — вздохнула старуха.
ГЛАВА LXII
В следующее воскресенье, с десяти часов утра, все обитатели Марсигана с нетерпением ждали Адриана.
Бабка не находила себе места от волнения:
— Автобус пришел четверть часа назад, а внука все не видать! Ведь у него есть велосипед, он должен был быть уже дома!
В половине одиннадцатого расстроенная мадам Кассиньоль заявила, что сын, наверно, пропустил авиньонский поезд и приедет, должно быть, только к вечеру.
Около одиннадцати Мило, стиравший под краном два носовых платка, увидел, как юный Адриан Кассиньоль вошел во двор.
Это был крепко сбитый паренек, казавшийся старше своих лет и очень похожий на своего папашу. Он вел новенький, сверкающий никелем велосипед, рама которого выкрашена была в ярко-оранжевый цвет. Маленький дорожный саквояж из желтой кожи висел на руле велосипеда.
Одет был Адриан с крикливой элегантностью. На нем был светло-фиолетовый костюм, белая спортивная рубашка с черными и красными полосками и сероватая кепка, которая то и дело сползала ему на уши.
Оттолкнув ногой бросившегося к нему Барбю, он поставил велосипед под навес.
Направляясь к дому, он прошел мимо Мило, который поздоровался с ним. Заметив мальчика, Адриан подавил неожиданную вспышку любопытства и с независимым видом поспешил домой, бросив на ходу:
— Привет!
Как раз в этот момент мадам Кассиньоль вышла из дома и, увидев сына, запричитала:
— Ах ты мой дорогой! А мы уж стали волноваться! Что случилось? Опоздал автобус?
— Нет, — ответил Адриан. — Когда я приехал, то заглянул в Аллеи и сыграл там партию в шары.
Мило, выстирав платки, пошел на луг, расстелил их на солнышке и нырнул в шалаш. Он решил держаться в стороне и не навязываться самому. Тем более, если бы Адриан захотел познакомиться, он бы без всякого труда сам нашел его.
Мило вынул записную книжку, ручку и записал в этом своеобразном дневнике, который начал вести, все, что сделал за день. Покончив с этим занятием, он высунулся из шалаша, чтоб взглянуть на платки.
Оказалось, ветер сдул платки и скрутил жгутом. Мило расправил их и сел возле шалаша, рядом с платками.
Едва он устроился, как увидел Адриана. Тот вышел на луг и расхлябанной походкой направился к нему.
— Уфф!.. — выдохнул Адриан, присаживаясь возле Мило. — Все-таки здесь лучше, чем в автобусе. Ты новый батрак?