Адриан одолжил ему свой старый, но все еще хороший велосипед: одолжил, конечно, не от щедрости, а чтобы побыстрее получать журналы, которые привозил Мило из Шато-Ренара. Мило то и дело любовался этим временным подарком, наводил на него лоск, а по утрам, когда весь дом все еще спал, весело катил по дороге. Подобное удовольствие испытывал он только в Руане, когда мамаша Тэсто брала для него напрокат велосипед.
Но, поскольку совместная жизнь все теснее и теснее сближала мальчиков, эгоизм и неумное тщеславие Адриана расцвели пышным цветом.
Мило пришлось начисто отказаться от дорогого его сердцу шалаша. Адриан действительно расширил его и благоустроил, но приходил туда только покурить да поиграть в карты с соседскими мальчишками.
И даже тогда, когда шалаш был в полном его распоряжении, Мило уже никогда не хотелось побывать в нем.
Адриан съездил в Авиньон за авторучкой.
— Она тебе не нужна, — заявил ему накануне отец.
— Может, еще нужней, чем Мило!
— Купи же сыну ручку! — вмешалась мадам Кассиньоль. — Пусть у него будет собственная авторучка, он напишет ею письмо дяде.
И на покупку ее Адриан получил десять франков от отца, десять — от матери, десять — от бабки.
— Если она стоит дороже, добавлю своих, — заявил Адриан, у которого всегда водились карманные деньги.
Вернулся он с прекрасной авторучкой, и Мило первый же восхитился ею.
— Она стоит в десять раз дороже, чем твоя, — похвалился Адриан, — у нее золотое перо.
— У меня тоже золотое, — тихо промолвил Мило.
— Вряд ли! У тебя небось просто позолоченное.
Конечно, Мило мог бы показать ему свое перо с надписью: «Золото, 18 проба». Но при виде надутого от тщеславия лица Адриана его вдруг охватило неудержимое желание: не иметь ничего общего с ним, ни в чем не походить на него.
— Может, и позолоченное, — сказал он, безразлично пожав плечами.
ГЛАВА LXIV
Прошло уже больше месяца, как Мило живет в Марсигане. Он часто ссорится с Адрианом: то не желает подчиняться его сумасбродным фантазиям, то возмущается его придирками и подковырками.
Когда он жалуется мадам Кассиньоль, она отчитывает иногда сына, но при этом обзывает Мило доносчиком.
— Адриану вообще не следовало бы с тобой играть, — заявляет она ему.
Мальчик не осмеливается сказать ей, что играет он с ее Адрианом скорее по обязанности, чем из удовольствия.
Кассиньоль же вообще не обращает никакого внимания на их ссоры, а может, просто не хочет обвинять в них сына. Он ограничивается только тем, что пожимает плечами или приговаривает: «Ну хватит, хватит!» — таким ворчливым топом, будто призывает к миру и согласию. Но он доволен работой Мило. Недаром он написал об этом тетушке Ирме и ее подруге.
Однажды вечером, когда Мило клал сено в ясли Мутону, хозяин подошел к мальчику и протянул ему две бумажки по сто франков, сказав при этом:
— Ты здесь уже месяц. Положи деньги в карман.
Мило, покраснев от удовольствия, поблагодарил Кассиньоля.
— Что ж, ты их заработал, только и всего, — добавил хозяин и ушел.
Как-то раз Мило пристроился во дворе перед дубовой колодой. Он резал и подравнивал садовым ножом трехметровые стебли камыша, которые обычно служили подпорками для саженцев томата. Мило жаль было эти превосходные камышовые удочки, которые приходилось так безжалостно кромсать. Подносил ему стебли Адриан, выбирая их в самых удобных местах шалаша, где они стояли целыми охапками.
Заготовленный камыш у Мило скоро кончился, а Адриан, отправившийся за новой порцией, почему-то не появлялся, хотя прошло уже минут пятнадцать. Вдруг он ворвался во двор и бросился к колонке. В руках у него ничего не было.
— Мило, — закричал он, — давай помогай! Быстро налей воды в лейку и бегом за мной! Я поджег камыш!
Мило подбежал к лейкам, стоявшим рядком неподалеку от колонки. В этот момент вошел во двор Кассиньоль.
— Я поджег зажигалкой камыш! — крикнул ему Адриан.
Хозяин бросился вслед за мальчиками. Огонь уже трещал, языки пламени, лизавшие землю, тянулись по сухим стеблям камыша, добираясь до листьев шелковицы.
Проклиная все на свете, Кассиньоль обежал вокруг дерева и толкнул всю эту кучу камышовых прутьев и жердей. Отвалившись от дерева, они рухнули на траву и там заполыхали еще жарче, но оба мальчика уже заливали их водой, разбрасывали в разные стороны, топтали ногами.
Мило побежал за водой, и, когда вернулся, заливать больше было нечего, кроме дымящихся головешек да нескольких камышовых прутьев, кое-где захваченных огнем.
— Черт возьми! — вымолвил Кассиньоль. — Нам посчастливилось, что сегодня нет ветра! Проклятый мальчишка, как это тебя угораздило устроить пожар?