На обратном пути так было приятно мчаться по деревенским просторам, по той же молчаливой и пахнущей ветром дороге!
Когда они проезжали мимо километрового столба, Адриан вдруг предложил:
— Давай наперегонки! До следующего столба. Идет? Раз, два, три!
Пригнувшись к рулю, они ринулись вперед. Мило был, конечно, послабее Адриана, но он правильно дышал и так страстно хотел победить, что пришел первым. Адриан отстал от него метров на двадцать. Поражение сильно задело его.
— Давай снова! — предложил он, отдышавшись.
— Ну нет! — ответил Мило. — Куда приятнее ехать спокойно.
«Если мы снова попробуем, — подумал он, — я опять выиграю. Адриан взбесится, а уступать нарочно я не могу. Не стоит доставлять ему такое удовольствие!»
— Давай! — настаивал Адриан. — Я понарошку отстал, потому что ты моложе меня, да и я не очень-то нажимал. А сейчас я тебе покажу где раки зимуют!
— Ах, так! Давай! — воскликнул Мило, возмущенный бессовестным враньем Адриана. И его вдруг охватило желание пристыдить своего хвастливого напарника.
Метров пятьсот они мчались рядом, потом подлетели к невысокому косогору, на который Мило взобрался первым. Адриан остался позади. Доехав до следующего столба, Мило обернулся и увидел, что Адриан спрыгнул с велосипеда и идет пешком.
— Мне пришлось слезть, — заявил он Мило. — Передача отказала. Боюсь, каретка поломалась, и теперь цепь не потянет.
Мило невольно рассмеялся.
— Нечего ржать, идиот! — крикнул Адриан.
Но на сей раз он уже не предлагал повторить состязание.
ГЛАВА LXVI
Произошло это в конце дня Адриан сажал рассаду баклажанов по рядам, намеченным отцом. Мило бегал с лейкой за водой к маленькому каналу, протекавшему на краю поля, и поливал саженцы.
— Стоп! — сказал Адриан, вытащив часы. — Уже семь. С меня хватит. Оставшуюся сотню корней посадим завтра.
— Если хочешь, я могу доделать за тебя, — предложил Мило, которого так и подмывало заняться этой интересной работой.
— Нет! Ты не сможешь. Я доделаю сам. Принеси лучше лопату, которую оставил Леонс.
Адриан вырыл неглубокую яму, сложил туда оставшуюся рассаду, а корни присыпал землей.
— Маленько полей ее, чтоб не завяла, и пойдем домой, — сказал он.
На следующее утро, повозившись с Барбю и позавтракав, Мило вместе с Леонсом пошли на поле.
Накануне Кассиньоль ездил ночью на рынок в Шато-Ренар, Адриан упросил отца взять его с собой, и теперь оба они еще спали.
Леонс стал подвязывать томаты. А Мило, отправившийся на другую сторону поля, вдруг очутился перед ямой с саженцами баклажанов.
— Скажите, Леонс, можно мне посадить оставшуюся рассаду? Правда, Адриан и слушать не желает, чтоб доделал эту работу я.
— Сажай, сажай, дружок. Это не трудно. А ему скажу, что так велел тебе я или что сам докончил грядку.
Мило вынул пучки саженцев из ямы, где оставил их Адриан, взял заостренный кол, пробил им в земле на равном расстоянии округлые ямки и стал опускать в них, на нужную глубину, корни саженцев. Потом засыпал ямки землей, орудуя кончиком палки. Делал он это намного тщательнее, чем Адриан.
Длинная грядка саженцев протянулась по полю. Эта веселая работа заняла у Мило больше часа. Оставалось каких-нибудь три-четыре шага — и готово дело! А потом уж надо полить их все вместе.
Но вот, подняв голову, он увидел, как к нему мчится Адриан. Добежав до грядки, Адриан, вне себя от бешенства, завопил:
— Мило! Как ты смел прикасаться к моим баклажанам!
Леонс, бросив свои томаты, прибежал на крик.
— Это я велел ему сажать рассаду, потому что другой работы не было. И он хорошо справился!
— Разве он не говорил, что я запретил ему прикасаться к рассаде? И вообще, почему вы вмешиваетесь, Леонс?
— Мило сказал мне об этом, — гневно возразил Леонс. — Но учти, сопляк, здесь командуешь не ты, а твой отец или мать, а когда их нет, то я! А если будешь хамить, получишь по шее, понятно?
— Ах, так! — задохнулся от ярости Адриан и, набросившись на грядку высаженной рассады, стал топтать, ломать, выдергивать из земли крупные стебельки.
Пока Леонс подбежал, пока схватил его за руки и оттащил от грядки, все было кончено.
— Ты просто зверюга, больше никто! — выпалил Мило.
— Отпустите меня! — рычал Адриан на Леонса.
— Нет уж! Вон топает папаша. Когда он подойдет, тогда и отпущу.
И Адриан проверил на себе, что если у Леонса вместо правой руки — железный крюк, то левая может быть такой же железной.
Подошел Кассиньоль и спросил у Леонса, что случилось. Пока Леонс рассказывал, Адриан хныкал: