Но вдруг хорошо знакомый звонкий голос, в котором зазвучало радостное изумление, прервал его мучительное раздумье:
— Эй! Мило!
Это была Полетта, высунувшаяся из окна над конторой. Теперь Мило не колебался и ринулся вперед:
— Это я, Полетта! Здравствуй!
— Ну и отчебучил ты штуку! Входи в контору, там мама, а я сейчас спущусь!
И обрадованный Мило толкнул дверь конторы.
ГЛАВА LXXIV
Тринадцатилетняя Полетта Бланше была девочкой маленькой и хрупкой. Левая нога у нее была намного тоньше и короче другой. Правда, надевая теперь туфлю с толстой деревянной подошвой, она научилась ходить без протеза, опираясь на палку. Глядя на ее красивое, изящное личико и на копну пышных белокурых волос, нельзя было подумать, что ей трудно передвигаться.
Вся ее живость и энергия — чего она, в сущности, была лишена — проявлялись в ее гибком уме, в ее жестах, в ее темно-голубых глазах, то смеющихся и задумчивых, то насмешливых и ласковых. В общем, Полетта была жизнерадостным созданием. Когда-то мамаша Тэсто сказала Мило, что Полетта напоминает ей птицу с одной парализованной лапкой, которая, чтоб утешиться, вечно распевает громче всех.
Отойдя от окна, Полетта поспешила к лестнице и очень медленно, ловко и осторожно спустилась вниз. Когда она вошла в контору, Мило стоял перед ее родителями и что-то объяснял.
Мадам Бланше, маленькая, пухленькая и очень ласковая женщина, сохранила в свои сорок лет какой-то умиленно-детский взгляд. Мосье Бланше, высокий, лысый, сутуловатый мужчина, носил коротко подстриженную белокурую бородку и говорил низким, басовитым голосом. В разговоре у него то и дело проскальзывали насмешливые нотки, а в глазах — таких же светлых и даже светлее, чем у дочери, — прыгали лукавые чертики. Чувствовалось, что человек он властный, но вместе с тем и добрый.
Дети обнялись, Полетта, не дожидаясь, набросилась на Мило:
— Ну и сюрприз ты нам преподнес! Ты что, встретишься с отцом в Руане? Или заехал к нам по пути в Гавр? И долго пробудешь у нас?
На каждый заданный вопрос Мило отвечал чуть виноватой улыбкой, покачивая головой: нет, нет, нет…
— Да дай же ему наконец объяснить, что и как! — прервала Полетту мать. — Он уже стал рассказывать…
И Мило действительно рассказал им о своей жизни в Шато-Ренаре, о злобных выходках Адриана, которые он перенес от него особенно в последние дни, и при воспоминании об этом недалеком прошлом голос у него дрогнул. Он не скрыл от них того, что, получив отцовское письмо о новом рейсе «Выносливого», он совсем пал духом. Нет! Из-за этого Адриана он никак не мог остаться еще на два с половиной месяца в Марсигане! Это было просто невозможно.
— Правильно сделал, что сбежал оттуда! — воскликнула возмущенная Полетта.
— Ну, а что дальше, Мило? — спросил мосье Бланше.
— Дальше?.. — проговорил Мило и заколебался. — Мне очень хотелось вернуться в Руан… и я подумал, что это вполне осуществимо, ибо Полетта писала мне, что если бы я захотел… вернее, если бы вы знали, что… что тетки моей в Марселе нет и что я вынужден искать себе работу, то, может быть, вы… взяли бы меня к себе учеником. Полетта написала именно так, но теперь…
— Что «но»? — возмутилась Полетта. — Я написала только то, что говорил папа! Ты считаешь, что я тебя надула? Папа, ты говорил об этом однажды за завтраком?
— Да, говорил, — серьезно подтвердил печатник, а глаза у него так и искрились от смеха.
— Я и не считаю, будто ты меня надула… Ведь я же приехал к вам… — выдавил из себя Мило, обретая постепенно уверенность.
— И хорошо сделал, малыш, — сказала растроганная мадам Бланше.
— Но скажи-ка, Мило, — спросил печатник, оглядываясь по сторонам, — куда ты дел свой багаж? Или у тебя вообще его нет?
— У меня есть чемодан, — ответил Мило. — Я оставил его в камере хранения.
— Почему? Он слишком тяжелый, что ли?
— Да нет, но… просто я не хотел с ним возиться, пока не найду комнату…
— Ой, папочка, — рванулась Полетта, — разве нельзя…
Мосье Бланше остановил дочь жестом и обратился к Мило:
— Значит, ты полагаешь, что тебя сразу же отправят искать комнату? Почему же ты не остановился тогда в гостинице «Англетер»? Пожив у Кассиньолей, ты, как я вижу, стал слишком церемонным господином!
— Вот уж нет! — запротестовал Мило. — Я ведь приехал к вам неожиданно, никого не предупредив. А это невежливо! Правда, у меня не было времени. Если бы я не встретил машину, которая довезла меня до Парижа, я бы предупредил вас…