Бабушка с тетей разочаровали Милочку Мэгги. Она не ожидала, что у кузена Робби будет воротник, как в комиксах про Бастера Брауна. Но разве ему обязательно надо было оказаться лысым и толстым, с огромным животом, который он в шутку называл брюхом?
Робби поцеловал Милочку Мэгги в щеку. Его поцелуй был все равно что лопнувший мыльный пузырь. Он протянул девочке квадратик промокательной бумаги.
— Всегда раздаю промокашки к своим поцелуям. — Робби подождал реакции окружающих. Никто не засмеялся.
— Ну что ж, — вздохнул он. — Если бы у меня был кролик, я бы показал тебе фокус.
Милочка Мэгги хихикнула. Он подарил ей четвертак и больше не обращал на нее внимания.
Три женщины и Робби провели вечер, разбираясь в генеалогии.
— Ну-ка, я попробую… — сказала Мэри. — Пит женился на Лизе…
— Нет, — возразил Робби. — Пит умер, когда ему было три года.
— Мне очень жаль.
— Ничего. Это было тридцать лет назад. На Лизе женился Адам. Ну-ка, посмотрим, тетя Молли, — обратился он к Миссис. — Вы вышли замуж за Мориарити? Его звали Майк?
Миссис кивнула.
— Как я понимаю, он умер.
— Да, — подтвердила та. — И уже давно, упокой Господи его душу.
— А что стало с Родди? С братом твоей жены? — спросила Мэри.
— С ним-то? — фыркнул Робби. — Он женился на девушке по имени Кэти Фогарти. Ее фамилию я хорошо запомнил, потому что у него была точно такая же. Он тоже был Фогарти. Понимаете, они не были родственниками. Просто фамилии совпадали. И когда они пришли за свидетельством о браке, клерк не хотел им его выдавать. Сказал, что это инцест или что-то вроде того.
— А что это? — спросила Миссис.
— Это когда может родиться уродец.
— И какой у них получился ребенок?
— У них не было детей.
— Так что же случилось с Родди? — не сдавалась Мэри.
— Он переехал в Бруклин, где у людей взгляды пошире, и, насколько мне известно, то ли жив, то ли уже умер.
Милочке Мэгги было скучно слушать сагу про Родди. Убаюканная руладами Робби, разомлев от тепла и чувствуя себя в безопасности в окружении матери, бабушки и тети, она погрузилась в полусон. Разговор жужжал у нее над ухом. И вдруг она услышала одно слово. Острое, как иголка. Это было чье-то имя. Оно все тыкало и тыкало в ее дремоту своим острием.
— Шейла!
— Никчемная она, — заявила тетя Генриетта. Голос у нее был зычный и резкий, и она шлепала словами, словно мухобойкой.
— Ей просто крупно не повезло в жизни, — возразил Робби.
— Она с самого детства была никчемной, даром, что моя внучка, — продолжала шлепать тетя Генриетта. — Вся в мать пошла. (Шлеп!) Эгги тоже была никчемная.
— Пусть покоится с миром, — поспешила сказать Мэри.
— Она была такой красоткой, такой красоткой, — заявил Робби. — Самая младшенькая, самая хорошенькая из всех моих дочерей.
Милочка Мэгги уже проснулась, но притворялась спящей, зная, что взрослые станут изъясняться непонятным ей языком, если поймут, что она подслушивает.
— Красота ее и сгубила, — продолжал Робби. — Ей едва двенадцать исполнилось, а парни уже слетались на нее, словно пчелы на мед. — Он сказал это тоном, каким обычно говорят на похоронах.
— А в пятнадцать она уже родила, — шлепнула тетя Генриетта.
— Она тогда была уже замужем, — с достоинством заметил Робби.
— Ага, семь месяцев замужем, — шлепнула в ответ тетя Генриетта. — Как бы не так! У недоношенных младенцев не бывает ногтей. А у Роуз ногти были на месте. Не рассказывай сказок!
— В Бруклине, — заметила Миссис, — очень много первенцев рождаются недоношенными. Дома трясет от трамваев, вот матери и страдают нервами.
— Чушь! — заявила тетя Генриетта.
— Помнится, — сказала Мэри, — однажды Эгги привозила Шейлу к нам в Бруклин. Ей тогда было лет шесть-семь. Ах, какая была милашка! Красавица! Хотелось бы снова с ней встретиться.
— А вот это ни к чему, Мэри, — возразил Робби. — Она теперь плохо выглядит и живет в бедности. Куда подевался ее муженек, никто не знает. Хотя иногда наведывается. Она живет в трущобах. И поверь мне, бостонские трущобы — это то еще место. Она зарабатывает стиркой, и только Господь ведает, сколько у нее детей.
— Я навещу ее, пока мы еще в Бостоне.
— Только сначала остановись где-нибудь в другом месте, — заявила тетя Генриетта.
— Этот дом наполовину мой, — возразила Миссис, — и не стоит указывать Мэри, что ей делать, а чего — нет, она у нас вышла замуж против отцовской воли.