— супер. И что с любой вещью так можно?
— ну, в принципе, да. Если только вещь не сильно большая.
— и что, совсем- совсем любую вещь. Я вот недавно сережку потеряла дома…
— покажи оставшуюся.
Сестренка, попросив меня подождать пару минут, начала быстро и судорожно метаться по дому. И, минут через пять, положила таки передо мной маленькую желтую фигульку. Честно говоря, эта сережка во во многом походила на слегка облагороженный шуруп, и обладала крайне низкой художественной ценностью, но да не мне судить. Мысленно прошу Чи найти такую же, и, спустя пару минут, вместе с небольшой горкой грязи, на столе появилась пропажа.
— ну вот, Мей, нашлась твоя пропажа.
— моя пропажа… да…
— что то не так?
— вообще то это были любимые сережки Шики.
— …
— а еще, Шики некогда не говорила о себе в мужском роде.
— хм…
— и она никогда не называла меня Мей. Для нее я всегда была Ме — ме. Всегда, когда кто то входил в ванную, она страшно смущалась. Про то, что у нее были черные волосы и карие глаза, я уже и упоминать не буду.
— ясно.
— так что теперь пожалуйста на мой вопрос. Кто, или что ты такое.
— значит, мы всё же пришли к этому моменту. На самом деле, были задумки рассказать тебе все, но планировалось, что этот момент настанет чуточку позже. Но раз вышло так, тогда слушай. Лучше сядь, ибо рассказ выйдет долгий. — произнеся эти слова, я сделал глубокий вдох, и собрался с мыслями. И, спустя минуту, начал вещать.
— помнишь, я сказал тебе, что в том автобусе, где мы ехали, умерли все.
— да.
— так вот, это чистая правда. И та восьмилетняя девочка, что ты называешь шики, не исключение. Умерли все. Но, смерть… это еще не конец. Умерев, ты попадаешь в такое место… хотя не знаю, применимо ли к этому слово место. Возможно, лучше назвать это явлением, или свойством.
А, впрочем, неважно. Я и сейчас не понимаю, где и когда это было. Но, там… там темно.
Хотя нет, даже не так. Там просто нету ничего. Ни света, ни звука. Все твои чувства там бессильны. Бесполезны.
Но это не самое страшное. Весь ужас в том, что то место, оно как кислота. Но если кислота разъедает твое тело, то там это же происходит с твоей душой. Память потихоньку исчезает. Вначале ты забываешь что то мелкое, вроде ежедневной рутины. Первые годы, всякие мелочи, то на что ты никогда не обращал внимание при жизни. А потом, процесс нарастает как лавина.
Вобщем, когда маленькая девочка Шики заметила это, от нее остался жалкий огрызок. Хотя нет, стоп. Когда маленькая девочка Шики Мурасаки заметила то, что она растворяется как кусок рафинада в чае, от нее оставалось около половины. А вот когда она нашла решение, от нее остался лишь огрызок.
Решение. В том месте были такие штуки. Как огоньки. Золотая пыль мелкого помола. Каждая искорка… это воспоминание. И если ты, ну не знаю, как бы укутаешься ими, то растворение замедляется. Точнее, оно продолжается, но растворяются не твои воспоминания, а чьи то еще. Это помогло. Тот огрызок старой шики был укутан в чужую память как в золотую броню. Будто маленькое солнце. Правда чем больше ты увеличивался, тем сильнее ты же и растворялся, поэтому, со временем выработался некий баланс. Я, рос примерно с той же скоростью, что и сгорал. И это было чертовски долго. Вечность.
Но потом, что то изменилось. Как будто, кто то оценил мои старания, и положил меня назад.
И я пришел в себя. Та труба, что пробила мне сердце, прошла на десять сантиметров левее, и ничего не задела. Я выжил, один из всех.
Однако проблема в том, что те крупицы чужой памяти, которыми я защищал свою целостность, они никуда не делись. Сотни тысяч чужих воспоминаний, да огрызок души Шики, вот что я есть теперь.
Ну, и чтобы тебе было более понятно какой бардак твориться в этой маленькой головке, мне достаточно просто сказать, как я вижу.
К примеру, глядя на тебя, сначала я воспринимаю тебя, как мою старшую сестренку. Взрослую. Затем, как молоденькую девушку. Малолетку. Далее я понимаю, что ты очень красива, и мне хочется затащить тебя в постель. После этого, в голове выскакивает нечто вроде табу, запрещающего секс между родственниками. Инцест — это плохо. Потом, мой разум подмечает, что оно запрещает инцест лишь из за того, что близкородственное скрещивание ведет к деградации. А раз так, то его можно игнорировать. После чего еще одна часть меня отмечает, что если я предложу своей сестренке заняться однополой любовью, то вряд ли получу согласие. Поэтому, наиболее рационально будет воспользоваться снотворным или шокером. Дальше, я вспоминаю, что секс между двумя девушками, и секс между парнем и девушкой это все же разные вещи, и для того, что бы получить удовольствие, требуется помощь твоей партнерши. Ну и на этом этапе выскакивает мысль, что на сестре свет клином не сошелся, и можно поискать других, более сговорчивых девушек…