Лидия Гавриловна уже открыла рот, чтобы сказать что-нибудь ядовитое, но неожиданно встряла Инна Петровна:
– А у нас, Галина Викторовна, сегодня критические дни!
У опешившей Киреевой челюсть отвисла до самого рубенсовского бюста, которым завуч очень гордилась. Воспользовавшись ее замешательством, учителя юркнули в гардероб для учителей. Раздевшись и на скорую руку причесавшись, они бросились в свои классы.
Уже на лестнице Анна Сергеевна услышала, как в ее отсутствие беснуется восьмой «Г». Она подбежала к двери в кабинет в тот момент, когда она распахнулась. Из нее вылетел всклоченный парнишка. Тряпка, которая наверняка была послана ему вслед, попала прямо в лицо Анне Сергеевне. Она брезгливо сморщилась, указала парнишке рукой на тряпку, а потом на класс. Тот, послушно подняв ее, пошел в кабинет. Анна Сергеевна – за ним.
После уроков Анна Сергеевна, опять уставшая до дрожи в ногах, спустилась на первый этаж, где располагалась школьная столовая. Та-а-ак… Что у них сегодня можно съесть?
– Опять вы, Анна Сергеевна, опоздали, – улыбнулась с раздачи сдобная, как булочка, повариха Наталья. – Все съели. А на вторую смену еще варится…
Анна Сергеевна обреченно кивнула, подошла к одному из столов, с которого еще не убрали порции геркулесовой размазни, которую дети есть не желали. Она взяла себе две тарелки застывшего буроватого месива и понесла к столу для учителей. Через несколько минут в дверях столовой показалась Лидия Гавриловна. Мигом оценив ситуацию, она решительным шагом подошла к столу, за которым клевала холодную кашу подруга, и возмущенно пророкотала:
– Что?!! Опять!
– Все кончилось… – пожала плечами Анна Сергеевна.
– А для второй смены…
– …еще варится…
Лидия Гавриловна кивнула на кашу и тоном, не предвещающим ничего хорошего, спросила:
– Где взяла?
Анна Сергеевна показала на детские столы.
Лидия Гавриловна презрительно усмехнулась:
– А почему не оттуда? – И показала рукой на большой бидон, куда работница столовой именно в этот момент сваливала с тарелок не съеденную детьми кашу.
Анна Сергеевна вяло отмахнулась. Лидия Гавриловна взяла со стола стакан с неприлично желтым чаем и, чеканя шаг, отправилась к раздаче. Шмякнув его об отделанное радостно-розовым пластиком окошко, она рявкнула прямо в ухо поварихе Наталье, которая выглядывала из него, будто сказочный Петушок – Золотой Гребешок:
– Мне чаю! Два стакана! И полных! И горячих! И не эту бурду… – Она ткнула пальцем в стакан. – А настоящий! Какой сами пьете! И кашу! Чтобы хотя бы теплую! Нет! Две каши!
Наталья, скривившись под девизом «Ходят тут всякие…», убрала с подоконника раздачи свои полные локотки и довольно быстро принесла две тарелки дымящейся каши, а также два стакана чая совсем другого, золотисто-янтарного цвета. Лидия Гавриловна, не глядя на Наталью, поставила одну из тарелок перед носом Анны Сергеевны и заботливо сказала:
– Поешь-ка горяченького!
– Что-то аппетит пропал… – устало ответила Анна Сергеевна и отодвинула от себя тарелку. – Ешь сама.
– Аня, я не устаю тебе твердить, что их всех… – Лидия Гавриловна описала рукой полный круг, который с равным успехом мог обозначать и школьную столовую, и весь крещеный мир, – надо брать их же оружием! Они тебе – хамски осклизлую холодную кашу, а ты им – кулаком об раздачу! Что за свинство, в самом деле! Учителя даже между сменами не могут нормально поесть! – Лидия Гавриловна придвинула к себе поближе одну из тарелок и без плавного перехода сменила возмущенный тон на задушевный: – А он, между прочим, там опять стоит!
– Кто? – испуганным шепотом спросила Анна Сергеевна, но каждому, кто слышал бы ее голос, стало бы ясно, что она точно знает, кого имела в виду Лидия Гавриловна.
– А то ты не знаешь! – отозвалась та, лукаво подмигнув приятельнице.
Анна Сергеевна трясущейся рукой поставила на стол стакан с горячим чаем, выплеснув при этом на белую чистую скатерть чуть ли не половину его содержимого, и задушенно охнула при виде отвратительного коричневого пятна, расплывающегося по снежной белизне накрахмаленной ткани.
– Аня! Я тебя прошу! Не обмирай ты над этой скатеркой! – Лидия Гавриловна приложила к груди руку, зажав в ней ложку, вымазанную геркулесовой кашей. – Скажем, что пролил Вахрамеев из твоего восьмого «Г»!
– Лида! Я сейчас выйду через спортивный зал, – начала Анна Сергеевна, даже не заметив, что ее приятельница помянула всуе ее ученика, и тут же сорвалась почти на истерику: – А ты… Лида!!! Ты скажи ему, что меня нет в школе!