Эйвери никогда меня не простит, но мне предстояло выбрать между ее безопасностью и нашим браком, и ее безопасность стояла на первом месте.
Пальцы дрожали, пока я набирал номер службы спасения, снова расхаживая по комнате. Объяснив ситуацию оператору, начал молиться, чтобы моя реакция оказалась чрезмерной, и Эйвери сейчас спокойно зайдет в дверь. Во время разговора телефон пискнул, и, отстранив аппарат от уха, я увидел номер Эйвери и ее фотографию, замерцавшую на экране.
- Мне пора. Жена звонит, - подавив панику, переключил на второй звонок. Голос Эйвери звучал отдаленно и приглушенно, словно она нечаянно набрала номер, и теперь мне никак не удавалось разобрать, что она говорит.
- Эйвери? Ты меня слышишь? Где ты находишься?
- Что произошло? – Спросила она.
Посторонний голос периодически пропадая ей ответил.
- Ты выехала на перекресток прямо перед фурой, - связь ослабла. – Машины разбило всмятку.
- Эйвери? Малышка? Я уже еду. Скоро буду. – Мое тело на автопилоте перемещалось по квартире, схватив ботинки и обув их прежде, чем сбежать по лестнице и броситься на улицу сквозь входную дверь.
- Ты должен им все рассказать. Я не сошла с ума! – Ее голос выдавал тревогу, и я почувствовал себя беспомощным, не оказавшись рядом с ней.
- Не переживай, малышка. Я рядом. И не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, - уверял ее, нажимая кнопку зажигания «Дуранго».
- А что случилось с Пенни?
- Кто такая Пенни? – спросил второй голос.
- Наша малышка. Моя и Джоша. Я была беременна на тридцать первой неделе, Дэб. Я ее потеряла? Ее забрали?
- Эйвери? Ответь мне. Ты сказала Пенни? - С трудом выдавил я, слезы застилали глаза, размывая дорогу. - Эйвери? Ты меня слышишь? Я уже еду! - Внутренности вновь скрутило узлом. Она была с Дэб, но где именно? Я резко вдавил педаль тормоза в пол, когда светофор переключился на красный свет. Пальцы удобнее устроились на руле в ожидании зеленого света. Скорее всего, она в больнице.
- Хватит! – Раздался ее возглас. Голос был пронизан паникой, и мне пришлось молиться, чтобы она поскорее оказалась в моих объятиях. - Ты врешь!
Как только свет переключился, я нажал на газ. С неба мелкими каплями закапал дождь, создавая влажный туман. Простояв в небольшой пробке на шоссе, мне пришлось ускориться на холмах.
- Расскажи им все. Мне так страшно, - плакала она.
- Не бойся, малыш, - выкрикнул я, вдавливая педаль газа до упора. - Я уже в пути. Клянусь, я заберу тебя оттуда!
- Джош! Джош!
Связь оборвалась, и я стиснул телефон в ладони, надеясь на повторный звонок.
Спустя несколько минут «Дуранго» влетел на парковку отделения скорой помощи, останавливаясь рядом с выходом. Бросившись через двери, я едва смог отдышаться.
Приемная была забита стариками и больными детьми, но моей жены не было видно.
- Эйвери? – поперхнулся я.
Регистратор помахала мне рукой из-за стойки.
- Джош? Все в порядке?
- Энджи, - произнес я, обрадовавшись при виде знакомого лица. - Звонила Эйвери. Мне кажется, она здесь. Возможно, пострадала. Она ведь здесь?
- Сделай глубокий вдох, Джош, - ответила Энджи. Ее голос был слишком спокойным, что только сильнее меня обеспокоило.
- Джош! – Я развернулся, увидев Эштон, сжимавшую в руках планшет с бумагами. – Я как раз собиралась тебе звонить. Эйвери здесь.
- Она в порядке? Что случилось?
- Она слишком резко повернула, и ее машину перевернулась. Ремень безопасности был пристегнут, но…
Я дал ей несколько секунд, чтобы подобрать слова. Плевать мне было на деликатность, я просто хотел знать в порядке ли моя жена.
- Но что? Эштон, блин, просто ответь на вопрос!
- Ее состояние стабильно. Доктор Уивер только что ушла, но она скоро вернется. Доктор Розенберг приказал дать ей какое-нибудь обезболивающее.
- Что с Пенни?
- С кем?
- С ребенком, - огрызнулся я. И последовал за девушкой через несколько двойных дверей к проходу в смотровой кабинет.
- Мне очень жаль, Джош, - Эштон остановилась, обернувшись ко мне. – Мы сделали все, что смогли.
Я кивнул, колени грозились подогнуться под тяжестью печали. Мы сделали все, что смогли. Слова крутились в голове снова и снова. Так ли это? Можно ли было сделать больше? Я должен был остановить ее и не дать уйти. Мне следовало прислушаться, когда она сказала, что расстроена, вместо того, чтобы обвинять ее в нерациональности. Жизнь с Эйвери была пределом моих мечтаний, и теперь я позволил ей ускользнуть сквозь пальцы.
Прекратив шаркать ногами, обратил внимание, что Эштон вела меня вдоль коридора мимо палат, где за каждой дверью скрывалась собственная трагичная история.