Тони криво усмехнулась.
Каталась, ага… Чего спрашиваешь, если знаешь ответ?
– Вот, – подвел итог Эрнесто. – Поехали!
Тони подумала секунду.
А что она теряет? Ехать в магазин – и вспоминать там горестные стенания Альбы? Каким замечательным, умным, тонким, понимающим, каким ласковым и нежным, какие слова говорил…
Разве это может оказаться обманом?
Точно – происки врагов!!!
А все дед… и полиция… ыыыыы….
Сидеть в магазине, гладить кота, ждать призрака, который нагло запропастился невесть куда – и опять размышлять. Нет, неохота.
– Я согласна! Поехали!
Сарита уселась в кресло сеньоры Агуэда.
– Покажите волосы, ритана… ох, ужас-то какой! Нельзя себя так запускать, совершенно нельзя…
Сеньора Анна Мария Агуэда, симпатичная толстушка лет сорока, по-доброму улыбалась. И Сарита почувствовала, как прочь отступают все невзгоды.
Хорошо, когда о тебе заботятся.
Когда расплетают изрядно поредевшую косу, когда причитают над посекшимися волосами, когда стригут, красят…
И – самое главное, разговаривают!
Рот у сеньоры Агуэда попросту не закрывался. Сарита узнала, где в городе варят лучший кофе и продают лучшие пирожки с малиной, где самые вкусные засахаренные апельсины, где…
А заодно и сама рассказывала.
Что ее прокляли. Вот и результат, сами видите.
А сюда она приехала в Лассара. Она была старой подругой еще Даэлис Лассара, ну и с ее дочкой знакома. Вот Антония и помогла, когда Сариту прокляли. Сняла проклятие, а потом пригласила Сариту пожить у себя, пока та не поправится.
Сеньора Агуэда только ахала.
– Вот ведь… негодяи!
– Не то слово, – поддержала Сарита. И еще раз вспомнила незлым словом супруга.
Негодяи.
И Освальдо, и дед его… ведь можно, можно же развестись! Просто это время, потому как церковь крайне неохотно разрешает разводы. Особенно если в браке есть дети.
Это силы, нервы, это репутация… да и деньги тоже. Проще убить. Нет человека – нет проблемы.
Сволочи!
Сарита почувствовала на своих волосах ласковые пальцы.
– Тихо-тихо, все плохое уже прошло, не нервничаем…
И откинула назад голову. Она жива, а остальное пока неважно. Разберемся по ходу жизни…
И кто бы сомневался, разговор зашел о Лассара.
Монахи? Да, монахи там живут. Антония Лассара очень благочестивая девочка, тесно сотрудничает с Храмом, предоставила им свой замок для проживания… жаль, что сейчас здесь никто не живет. Такие места красивые…
Анна Мария легко поддержала эту тему.
– Да, места у нас замечательные. Жаль, что последняя из Лассара здесь не живет.
– Ей надо как-то судьбу устраивать. Как Даэлис.
– Да уж, устроила судьбу бедная девочка! Это ж надо, так неудачно замуж выйти…
– Что вы! Муж ее любил до безумия! Они с Даэроном были замечательной парой! – Сарита в глаза того мужа не видела, равно, как и Даэлис. Но врать не запретишь!
– Так не в любви ж дело, в защите, – вздохнула Анна Мария. – Что с той любви, если любимого защитить не можешь?
– В защите? – насторожилась Сарита. – Даэлис кто-то угрожал?
Парикмахерша замялась. И Сарита подтолкнула.
– Вы поймите правильно, сеньора. Это не любопытство. Но если это коснется и Антонии? Девочка одна, в столице… это ведь не родственники? Которые Ара-коны?
– Нет, что вы!
Анна Мария Агуэда тоже хотела посплетничать об этом деле. Сколько уж лет, сколько зим… и все равно – не забылось! Только вот тогда сказать было некому. И слушать бы ее никто не стал. И…
– Мы с Даэлис не то чтобы дружили, семья у нее такая, сложная. Но ведь иногда и с девушками надо поболтать! Сами понимаете…
Сарита понимала.
Вот как ни крути – нельзя без подруг. И посплетничать, и пошептаться, и платье обсудить, и мужчин, и косметику…
Хочется!
А если не с кем?
Тогда в роли подруги может выступить и симпатичная девочка-парикмахерша. Как раз тогда молоденькая Анна начинала работать вместе с матерью. То есть работала-то она с детства. Подать, принести, убрать, помыть… потом начала смешивать краску, потом… так и до клиентов ее допустили. А в тот день…
Так получилось.
Мама Анны Марии, которая и работала в парикмахерской, покушала несвежей рыбки и сильно маялась животом. Анна Мария работала самостоятельно. Вот и села к ней в кресло Даэлис Лассара.
– Какая ж она была хорошенькая, – вздыхала Анна Мария. – Волосы что шелк, глаза громадные, сама вся точеная… словно дорогая фарфоровая куколка. И добрая такая, никогда не скажешь, что Лассара.
Не то чтобы девушки сплетничали о мужчинах. Скорее, Даэлис делилась наболевшим, а Анна Мария – своими переживаниями. Так уж получилось, парень, который нравился Анне Марии, ухаживал за другой девушкой. А он ведь нравился…