– Милорд, – разъяренно сказал Серега. – Милорд я… А для вас, почтеннейший, и вовсе ваше сиятельство. (Впрочем, оборотень был кругом прав.)
Ничуть не смутясь, оборотень, балансируя на заднице, отвесил ему шутовской поклон:
– Вась сиясьтво…
– А сам не боишься тут присутствовать? – после минутного размышления спросил Серега. – Раз дело, судя по твоим же словам, туманное и непонятное?
– А меня им не убить, – откровенно скалясь, заявил оборотень. – Серебра у них не может быть точно – они же в нечисть черную переродились из людей, нечистый и душами и телом их завладел в обмен на силу кой-какую. Так что серебра у них не может быть точно. А без серебра – хоть ошметочки, да останутся, так что выживу все равно. В отличие от вас, ваше сиясьтво.
– А Мухтар? Он-то как?
– Плиша пожалел? – изумился оборотень. – Сам же его бросил, можно сказать, на произвол судьбы, а теперь вдруг жалко стало?
– Жалко у пчелки… Значит, говоришь, серебра они не любят? – сквозь сжатые зубы поинтересовался Серега.
– Точно. Вот видишь, кой-какую нужную информацию я тебе дал… Да не озирайся ты так отчаянно, где ты видел серебро в колодезном закуте?
– Может, в пыточную сбегать? То есть сплавать, – задумчиво сказал Серега. – Могут же быть у барона какие-нибудь серебряные инструменты… там, щипцы, щипчики…
– Вась сиясьтво, – почти что вздохнул оборотень. – Извольте обратить внимание. Серебро у вас в руках. Эльфийский меч. Но…
– Что? – подтолкнул его Серега.
– Даже присутствие серебра не решает задачу, когда речь идет о таких тварях, – с неохотой вымолвил оборотень. – Припомните, милорд, – я мучаюсь от серебра, но не умираю от него довольно долгое время. Если вовремя убрать его с моего тела… или из моего тела, всякое может быть, то и буду я снова жив-здоров…
Мухтар на узком поребрике вдруг отчаянно зашипел и выгнул спину дугой.
– О черт… не к ночи будь помянут, – сказал, перегнувшись, враз посерьезневший оборотень. – Милорд, к нам идут гости.
В неширокой колодезной трубе, нескончаемо уходящей вниз и заполненной светящейся водой, вверх по стенке ползло широкое черное кольцо.
– Быстрее, – поторопил оборотня Серега, – пока они еще не приблизились, – что еще вы можете сказать? Как вообще убить можно… ну, к примеру, вас?
– Милорд, вы такие интересные вещи у меня спрашиваете… Никак. Только серебро и только на достаточно долгий срок. А иначе мы… и предположительно ОНИ тоже – снова оживут.
– Голову отрубить? Сердце вырезать? – продолжал допытываться Серега, бросая через плечо опасливые взгляды.
– Фу, ужасти-то какие… Можно и так, только голову и сердце надо унести достаточно далеко и спрятать в каком-нибудь святом месте. А здесь… Пока вы эти головы да сердца собирать будете, туловища вас самого в рубленку превратят.
– Черт…
Оцепенев на месте, Серега вглядывался в кольцо мрака. Сердце колотилось о грудную клетку вытащенной из воды рыбой.
– Правда, если обратиться к легенде, то можно попробовать порассуждать, – разглагольствовал рядом оборотень. – Сказано там – “отомстит и полностью освободит от чар”. Это цитируя дословно…
– А не пошел бы ты! – бросил Серега, вертясь на колодезном ограждении с мечом наголо и ножом в правой руке, оглядываясь и примеряясь к этому сооружению на предмет организации здесь активной обороны. – Так! Барон же сказал – твари непременно сами выйдут? И пойдут меня искать? Значит, нам нет смысла сидеть здесь и дожидаться. И в коридоре можем их встретить. Поплыли!
Он ухватил Мухтара за шкирку, усадил на все еще ноющее от кошачьих когтей плечо. Заткнул меч за пояс, нож засунул обратно за голенище сапога. Бросился в воду, с силой оттолкнувшись от колодезной стенки. И по-собачьи принялся выгребать к коридорному проему.
– Полностью освободить земли от чар – это, так сказать, в легенде желаемый результат, – продолжал за его спиной свои рассуждения оборотень, – а ключевым словом, предположим…
Серега выбрался из воды на пол коридора. Мухтар, за время этого короткого заплыва до крови исцарапавший ему весь загривок, молнией выпрыгнул на сухое место, когда сам Серега был еще в воде. И тут же резво умчался по коридору. Отсюда…
– И я его не виню, – с сожалением пробормотал Серега, вытаскивая нож вместе с мечом и принимая некое подобие боевой стойки – в подражание тому, как это делала леди Клоти, – пусть хотя бы кот да поживет еще…
Где-то вдали, в темном окончании коридора, радостно и счастливо заверещал барон. Видимо, тоже как-то почуял приближение своих спасителей.
– Ваша лисья светлость, – пересохшими губами (а ведь вроде бы только что из воды вылез) пробормотал Серега. – Плывите сюды, а то вдруг да и ошметочков даже от вас не останется…
Оборотень степенно соскользнул с поребрика в воду, не забыв при этом брезгливо опробовать ее кончиком ноги. И поплыл. Плыл и рассуждал:
– Предположим, ключевым словом во всей этой сказке является слово “отомстит”… Тогда…
Хоп! Лента черного мрака выметнулась из жерла колодца, пронеслась над головой безмятежно плывущего оборотня и с глухим стуком ударила по стене напротив Сереги. Тяжелые черные брызги окатили лицо. Он машинально утер их рукавом рубахи. Хотя лицо, похоже, чище от этого не стало – вещество было липким и тягучим, словно смола, тянулось за рукавом струйками, но с кожи счищаться напрочь отказывалось.
– И что, это и есть… души тех самых виновных? – с некоторым сомнением громко спросил Серега. Оборотень из воды отозвался:
– Нечистью стали и души и тела их по воле Творца… Таким образом, и погибли, и не погибли они. Все еще несут сии твари великую угрозу тем землям, что некогда погубили. А тела их преобразовались в сосуды для силы диавольской…
“Хорошую религию придумали индусы – что мы, отдав концы, не умираем насовсем…”
Громадный ком черной грязи перед ним начал медленно формироваться в отдельные фигуры. У него на глазах из потеков и комьев вылеплялись головы, руки, плечи, животы… Со стороны комнаты, обращенной в бездонный бассейн, доносился голос продолжавшего плыть в направлении коридора оборотня, бубнящего свое:
– Итак, спаситель должен непременно отомстить… За что? За совершенное деяние… В убийстве, однако, обвинить их невозможно – тот егерь умер по причине неудобной позы, кровь в голову, гм… притекла, женщина просто-напросто истекла кровью, младенец, гм… и не умер вовсе. Остается только…
Серега, мощно замахнувшись, косо рубанул мечом по вырастающей перед ним группке человекообразных созданий из черной грязи. Узкое лезвие эльфийского меча светло блеснуло, погружаясь в вязкую массу. И прошло ее замедленно, с большим трудом. На месте удара появился глубокий порез, тут же начавший куриться дымками. Рты успевших вылепиться голов открылись – этакая вереница черных дыр. И извергли из себя ужасающе громкий рев. От него враз заложило уши, в барабанные перепонки мощно стрельнуло дикой болью. Несколько комочков грязи, прилипших к лезвию, с хрустом ломающейся горелой корки падали вниз, на пол. Вверх от них постреливали струйки дыма, доносились страдальческие шепотки. Серега, припомнив кое-что из того, что делала леди Клотильда, перехватил меч поудобнее и нанес по массе косой удар сверху. Затем еще один, под углом к первому, – вышел клин. Первый клин, как водится, комом, прокомментировал он про себя, ножом выковыривая из общей массы упирающийся и липкий кусок. Вся масса в этот момент оглушительно визжала, даже подергивалась слегка от судорог. Он вылущил клин, тут же начавший опадать на пол. У самого пола его встретила Серегина нога, пинком отфутболила в воду комнатного озерца. Нога тут же вернулась на место, он, до хруста выворотив руку в плечевом суставе назад – для мощи размаха, нанес удар снова, намереваясь повторить операцию… и в этот момент краешком глаза увидел, что комок, отброшенный им перед этим, разлапистой кляксой выскользнул из воды на коридорные плиты. И быстро-быстро пополз к основной массе. На воссоединение.
Не получится у него, с содроганием осознал Серега. Ничего не получится, потому что, сколько бы он ни сек эту вязкую грязь, она будет прирастать на свое место снова и снова. Рано или поздно (причем сто против одного, что скорее рано, чем поздно) он выдохнется, сил не будет даже на то, чтобы поднять меч, и вот тогда… Кстати, а что тогда? Помнится, леди Клотильда обещала, что “мстители за барона” всего-навсего вернут их в руки баронского правосудия. Всего-навсего…