– Ныне и днесь признаю тебя володетелем живота и дыхания моего… Клянусь выплачивать то, что установил ты к выплате в этот день, День Победы Героического Герцога, то есть твоей светлости, над проклятой нечистью замка Дебро…
Ба, с грустью подумалось Сереге, вот и началось. Вот и в герои попали-с… Как раз с этого, по идее, все и начинается – с того, что самые обычные люди восторженно объявляют вдруг самые обычные дни – Днями, когда Он… Основываясь на том шатком основании, что некоему идиоту посчастливилось в этот день попасть в крутую переделку, как куру во щи. А если еще и в живых при этом остался… Герой! И все благодаря стечению самых случайных обстоятельств.
Глупо это было как-то. По дурости он попал сюда, строго по собственной дурости… А потом все покатилось само собой – случайно наткнулся по дороге на Клоти, отобрал у старухи помирающего с голоду мальчишку… Вместе с Клоти кинулся в погоню за старой стервой, по дороге попал в Отсушенные земли, где по неизвестной причине взял да и пожалел чудовище с совершенно нечеловеческой внешностью. А леди Клотильда за все за это заблаговременно выторговала для него титул с мандонадой… И пошло-поехало. Проклятие мага Мак'Дональда. Эльфы….. В этот вот раз его заставили выполнить какое-то там Предначертание…
Церемониал принесения присяги тем временем шел своим чередом. Ярлы, маркизы и бароны поочередно приближались, преклоняли колена, засовывали огромные ладони – все, как одна, с крупными мозолями от мечей – в герцогские руки. Скороговоркой тараторили текст присяги, слегка запинаясь в самом конце, там, где ярл Эзри после Серегиных слов самолично внес необходимые исправления. Некоторые замолкали надолго, будучи не в силах припомнить слова, прежде в присягу не входящие. Таким суфлировал сам сэр Эзри, скромненько сидящий на одной из ступеней возвышения недалеко от Сереги.
Заминок не было. В конце долгой и нудной церемонии в зал с топотом влетело стадо слуг. Тесня столпившихся вассалов, их жен и детей, мигом расставили по всему залу столы, накрыли их. Гости с довольным ревом занимали места, а у Сереги на душе было на редкость погано. И в теле, кстати, тоже. Кости и мышцы после того самого “Дня Победы Герцога над…” надсадно ныли. От каждого вздоха и выдоха перед глазами начинали плавать и кружиться раскаленные белые искры – похоже было на то, что от ныряния рыбкой на пол переломались чуть ли не все ребра. Багрово-синие круги под глазами, прямо как у представителя подотряда вампиров. Ныла гортань, трудно было и глотать и говорить. Героем он себя совершенно не чувствовал. Вот этим самым, про которого толковала леди Клотильда, как там его… жертвенным агнцем – да, вполне.
Радуйся, что вообще жив остался, одернул себя Серега. Ага, плаксиво ответило ему внутреннее “я”, спать невозможно от болей, а туда же – радоваться… А ведь еще и малютку Зигфрида на трон сажать нужно, и со Священной комиссией как-то разобраться. Жизнь леди Клотильде он уже заслужил, отработал, так сказать, а теперь следовало обезопасить возможных врагов, чтобы потом спокойно требовать у первого попавшегося дуба своего возвращения домой…
Вассалы бодро горланили здравицы в его честь. Бойкий менестрель, успевший уже под шумок соорудить и уложить на музыку нечто приблизительно песенное на злобу дня, бренчал прямо перед его столом на пузатом подобии балалайки и тянул:
Герой пришел, как было сказано, и разогнал он воронье…
Что, над землею надругавшися, глумилось над бедой ее…
На звере – как в сказаньи сказано, со зверем на своем плече…
И на закате в бой отправившись, вернулся с кровью на мече!
О бароне Квезаке, который уже скончался к этому моменту на “троне раздумий” и хладное тело которого готовил к более чем скромному погребению его благость сильно пригорюнившийся пречлен, никто и не вспоминал. Король умер, да здравствует король!
Одна радость – объяснение с леди Эспланидой прошло относительно мирно. Означенная дама заявилась в его спальню, как только он добрел до нее. Заявилась, пинком едва не снесла двери с петель и встала перед ним подобием тени отца Гамлета – этакий бледно-прямо-худой столб.
– Сэр Сериога! Я к вам за объяснениями. Как вы теперь намереваетесь… Конечно, как победитель моего мужа и нынешний владелец всего, что ему принадлежало, вы можете…
Все, что он мог в этот момент, – это невразумительно промычать:
– Э-э… Леди Эспланида…
– Слыхала я, – с совершенно каменным лицом перебила его скупую мужскую речь стерва Эспи, упорно глядя при этом ему в глаза, – что собираетесь вы насильно выдать меня замуж за одного из ваших новых вассалов… И потребовали, чтобы я немедленно приступила к выбору кого-то одного из них. Собираетесь вы как будто даже наплевать на опекунские права брата моего по отношению ко мне, как к вдове, оставшейся без попечения мужа. И вынудить меня вступить в этот новый брак, который, несмотря ни на что, будет все же считаться вполне законным и нерасторжимым перед Богом и людьми. Так как совершен по воле наследника де-факто моего мужа и заключен перед лицом его пречлена де-юре… Я спрашиваю вас – так ли это?
– А… Ну да, – устало сдался Серега, – само собой… Пойдешь замуж, а то как же. И не сметь мне возражать, а то это… пасть порву, моргалы выколю…
– Так вот, я вам заявляю! Не бывать тому! Ни за что не выйду замуж, ни за кого! Даже если это будет барон Винсент Де Лоньи, милорд Лонский! Слышите вы меня?! Ни за что не выйду!
Она смерила его злобным взглядом и сделала четкое “кругом”.
– Слышу, слышу, нечего так орать… – проворчал он, с мученической гримасой потирая уши – после воя и визга ТОЙ нечистой силы из колодца они все еще крайне болезненно реагировали на любой звук громче шепота (да к тому же голос стервы Эспи ТОМУ вою мало чем уступал). – Передай этому самому барону… у него уже есть невеста или какая иная пассия?
– Никого, – прорычала леди Эспланида, по-прежнему стоя к нему спиной, – по служанкам бегает… как и все.
– Да? Ну это не дело, конечно. Передайте ему, что я повелел вам… то есть тебе выйти за него замуж прямо сейчас. Вот прямо сей же момент… Что там для этого надо…
– У меня уже все готово, – отозвалась спина, ровная и гладкая как доска.
– Чудно. Так что вперед и с песней.. – благословил он и с наслаждением вытянулся на кровати, как только леди соизволила покинуть его спальню. Не забыв при этом громко хлопнуть дверью…
Сейчас парочка сидела по правую руку от него, сразу же после леди Клотильды. И сияла счастливыми улыбочками на весь зал. Что ж, парочка была хоть куда – богатая невеста, красавец жених…
Серега удалился к себе задолго до конца разудалого пиршества Проходя через почтительно вставший при его уходе зал, уже краем уха услышал еще один перл менестреля:
Девиц от подати освободил он, о-о-о…
И девственность мужьям их подарил он, о-о-о…
Так помни, всякая девица, о том герое, что сумел –
Не только зверя победил он!
Еще он зверя победил в себе… О-о-о….
Бог ты мой, и это все о нем… Фу-у.
Он добрался до своего покоя и завалился спать.
Спал то ли целую вечность, то ли одну секунду. Когда разлепил веки, в скудно зашторенных окнах вовсю сияло полуденное солнце, а рука леди Клотильды трясла ноющее плечо под трубные звуки ее любимого призыва:
– Аларм, сэр Сериога… Аларм, враги у стен!
– А? Чего? Где? – пробормотал он и рывком вскочил с постели. – Где враги, какие?!
– Рыцари Священной комиссии, – скороговоркой отбарабанила ему Клоти и подняла руку, в которой уже был зажат кувшин с водой для умывания. Наклонила вниз всклокоченную со сна Серегину голову и щедро плеснула на нее, – осадили. Часовые заметили их вовремя, хотя как тут не заметишь? Дебро стоит на месте гладком и ровном, прямо как зад у монашки… Тут и мошку мимо не пропустишь. В общем, так – ворота уже закрыты, боевое оборонительное охранение мною выставлено – уж простите, ваше сиятельство, вашего приказа не ждала…