Лера вышла, закрыв за собой дверь. Ника села на край кровати и взяла его за руку.
— Опять?
Он только кивнул.
— Он видел?
— Нет, — с трудом прохрипел он.
Она сняла с него мокрое полотенце и аккуратно сложила его на прикроватную тумбочку. Потом медленно достала из ящика под кроватью запасное одеяло. Виктор со слабой усмешкой следил за этим мелким садизмом.
— Я хотел бы, чтобы было иначе.
— Ты каждый раз так говоришь, — бесцветным голосом ответила она, накидывая на него одеяло.
— Я когда-нибудь тебе врал? — меланхолично спросил он, с трудом отодвигаясь к середине кровати.
Несколько секунд Ника молча смотрела на него тяжелым, невидящим взглядом. Потом улыбнулась и, оскалившись, хрипло расхохоталась, словно его слова были хорошей шуткой. Виктор с трудом растянул губы в ответной улыбке.
Он был рад, когда сознание его наконец-то погасло, затопленное темнотой. Значит, ему больше не нужно слышать этот безумный смех и чувствовать на себе ненавидящий серый взгляд.
Виктор хотел сделать так, чтобы она смотрела на него по-другому. Но не успел, к тому же он отчетливо понимал, что настало время нового этапа игры, и маска Милорда должна быть передана тому, кому она предназначалась.
Скоро.
Но не сейчас.
Действие 4
Последнее условие
Мартин обнаружил себя лежащим рядом со своим креслом. Он не мог этого знать, но поза точно повторяла ту, в какой очнулся Виктор, даже рука, в реальности пристегнутая к батарее, была закинута на подлокотник.
На лице ощущалось что-то теплое и мокрое, с металлическим запахом.
— Не скажешь мне, с какой стати у меня черные слезы и черная кровь? Это какая-то паршивая метафора, мол, я полон темноты? — хрипло спросил он у Ореста. — Надо было сделать тебя говорящим. Был бы хоть один умный собеседник.
Мартин вытащил из кармана сюртука платок, вытер кровь с лица и подошел к проему. Виктор спал, путь был свободен. Мартин хотел шагнуть в проем, но решил задержаться. Ему нужно время. Виктор должен проспать как можно дольше, и Мартин собирался ему помочь.
— Интересно, я так еще могу? Ведь рассказывал сказочку о колдуне, который отказался от способностей, чтобы все спасти… Черт возьми, я ведь так никого и не спас.
Бабочка сорвалась с его ладони легко, будто прилетела к нему из сада, а не была создана только что. Она взвилась под потолок и истаяла ниточкой белого тумана.
— Почему?!
Он призывал бабочку снова и снова, и с каждым разом она таяла все быстрее. Вскоре над его ладонью мелко дрожал бесформенный клок тумана, не желающий принимать никаких очертаний.
— Чего не хватает?! Веры… в чудеса. Я не верю, что могу. Не верю, Орест, и чудес не получается. А ведь чудо — единственное, что сейчас может нас всех спасти… Что мне делать? Ты скажешь мне?
Орет молчал. Только фонарь покачивался в углу. Фальшивый огонек в темноте.
— Просто прекрасно, — вздохнул Мартин.
Времени было мало — Виктор мог проснуться в любой момент. Мартин шагнул в проем, оставив позади полуразрушенную комнату и обрывки тумана, тающие в воздухе.
…
Мартин открыл глаза в полутьме. Потребовалось несколько секунд, чтобы он смог понять, где находится.
Спальня Виктора. Почему он в мокрой одежде, Мартин выяснять не стал. Его гораздо больше интересовало, почему рядом спит Ника, положив голову ему на плечо. Он отчаялся понять, что за отношения связывали ее с Виктором, и зачем он вообще пристегивает ее к батарее, если она спокойно спит рядом.
Подумав, Мартин решил пойти самым простым путем.
— Ника? — позвал он, тронув ее за плечо.
Она проснулась сразу и, вздрогнув, инстинктивно отшатнулась, словно ждала, что он ударит.
— Я не сделаю ничего плохого, — тоскливо отозвался он, вставая с кровати.
— Как тебя зовут? — тихо спросила она.
В ее голосе явственно послышалась угроза.
— Мартин, — ответил он, поднимая руки.
Он снял мокрую рубашку, стоя спиной к Нике и лицом к зеркалу. О том, что Ника может воспринять этот жест неправильно, он подумал только сейчас. Потому что думать о том, что Виктор мог заставить ее неправильно воспринимать такие жесты, ему не хотелось.