Никита повел стволом «универсала», целясь в горб координатора.
— А ты хитрец, братец, кто только тебя такого программировал! С кем состоишь на связи в данный момент?
«Берегись!» — рявкнул вдруг «Вася».
Никита упал за пульт и в падении выстрелил в знакомый белый диск робота-стража, вплывавшего в проем двери. Робот обладал реакцией автомата и успел среагировать на выстрел, но у него не было свободы маневра. Импульс «универсала» попал в фасетчатую «опухоль» с пучком игл под брюхом диска и повредил, очевидно, логический блок аппарата. Ответный разряд робота, не лазерный, а электрический, пришелся в пульт, и Никита, зная, как трудно выиграть дуэль с роботом, ударил по нему короткой очередью.
Бой закончился.
Робот застыл на полу комом оплавленного металла и пластика, в стенах зала что-то глухо трещало, лопалось стекло, по залу плыли космы дыма, воняло кисло и неприятно, даже запах озона не мог перебить эти неаппетитные запахи.
Никита встал, держа пистолет наготове, оглядел пульт и покачал головой. Разряд робота разворотил не только пульт, но и «опухоль» координатора. Киб-интеллект станции был мертв и не отзывался на запросы. Теперь и в самом деле пора было уходить: хозяин станции мог услышать сигнал и дистанционно включить средства посерьезней, скажем, приказать автоматам взорвать остров со всем его содержимым. Как уже показало время, Чужие были неразборчивы в средствах.
Инспектор выбежал из здания и убедился, что координатор выполнил приказ: зеркального пузыря над островом не существовало, экранирующее поле было выключено. Никита мог вплавь убраться от «пиратского гнезда» подальше и попытаться по рации связаться со спутником связи. Но он не удержался от соблазна заглянуть в подвал станции — минута-две в его положении ничего не решали.
Дверь в подвальный бункер была открыта.
Как только инспектор ступил на порог, в помещении зажегся тусклый серо-голубой свет, с потолка над входом опустились подрагивающие черные нити, утолщенные на концах.
«Они под напряжением, — предупредил «Вася». — Двести сорок вольт, температура сорок шесть градусов».
Никита дунул на нити, и те, словно обидевшись, взвились вверх и упрятались в черные сосульки на потолке.
Бункер был почти пуст.
У дальней стены стояли пинасс, капсула гидрометеоконтроля и гладкий белый цилиндр высотой в рост человека с ядром выступов у дна. Ближе к центру помещения располагались контейнеры: один голубой, с эмблемой колонистов, и два белых с красной полосой, принадлежавшие медслужбе Даль-разведки. Синий контейнер был запечатан, белые открыты.
Никита подошел.
Оба контейнера были доверху наполнены реликвиями древней дайсонианской культуры: первый — «статуэтками» необычных форм, предметами, вызывающими неприятные ассоциации (например, рыбьи внутренности), и вовсе непонятными вещами; второй — трехколенниками, в которых инспектор узнал дайсонианские бумеранги, металлическими на вид тонкими дисками с зазубренными краями, многокрасочными веерами и небольшими коробками из черного стекла.
Пересвет потрогал коробку, раздался щелчок, и из коробки выдвинулся пенал, наполненный… перстнями! Точно такой же носила Флоренс Дженнифер. Никита взял один из перстней. Тот был как живой: теплый, красивый, «мурлыкнувший» в ответ на прикосновение желто-оранжевой световой гаммой, и у Никиты появилось чувство, будто перстень ему дружески подмигнул.
«Не задерживайся, — напомнил «Вася». — Я начинаю нервничать, неуютно здесь, да и сюрпризы могут быть».
Инспектор спрятал перстень в карман, повертел в руках одну из миниатюрных статуэток, изображавших, по всей видимости, бхихора — полусущество-полурастение. Но были и различия. Чуть-чуть иная форма тела и нечто напоминающее блестящий комбинезон. Одежда! Странно… Одетый бхихор — это вроде наряженного в брюки медведя… Стоп! Никита ухватился за мелькнувшую мысль. Одетый бхихор… И культ бхихора у современных дайсов-островитян… Не здесь ли корни религиозного обряда? Что, если древние дайсониане и в самом деле были бхихорами? Или их родственниками? Сколько накоплено фактов в пользу этого предположения: электрические органы есть у бхихора и были у строителей Сферы; форма кресла; мощные осветители и площадки с почвой планеты в звездолете дайсониан; мягкие коридоры на Д-комплексе — непонятно, зачем они там, с человеческой точки зрения, и абсолютно ясно, если звездолет и Д-комплекс предназначены для дайсониан-бхихоров — полурастений-полуживотных, имеющих разум!»
— Великий Космос! — пробормотал Никита вслух. — Я был прав, когда шутил в звездолете насчет бхихоров…
Он вдруг окончательно поверил в свою гипотезу. Древние дайсониане были родичами бхихоров, как люди — родственники обезьян. А современные дайсы-островитяне наверняка играли роль домашних животных, тех же кошек, существ для игр или выполняющих определенные полезные функции вроде истребления вредителей в домашнем хозяйстве.
«Логично, — одобрительно сказал «Вася». — Осталось определить, в каком родстве с дайсонианами находились вудволловые леса с их сложнейшими системами биополей. Может быть, вудволлы когда-то были живыми биовычислительными комплексами?» — «Вася», ты гений! Такую мысль можно и в мир пустить. Спасибо!» — «Да что там, — скромно ответил «Вася». — Не стоит благодарности. Еще надо суметь выбраться отсюда».
Это замечание остудило кипение фантазии в голове инспектора и заставило направить мысли в сторону отступления. С момента неожиданного нападения и вынужденного купания прошло уже почти два часа.
Никита нашел люк в потолке подвала, через который загружался бункер, и разбил его двумя импульсами «универсала». Убедился, что пинасс заправлен энергией и готов к старту, вывел его в люк, но потом вернулся и сунул в карман статуэтку дайсонианина на память о посетившем «вдохновении».
Остров с базой Чужих провалился вниз и затерялся в расплавленной массе янтаря — таким казался океан в свете низкой Дайи. Сфера не светилась, и небо казалось бездонным, как трясина.
Дайсон-2. Ночное полушарие, остров, недоступный прямому наблюдению с орбиты, основная база чужих
Мухаммед бин Салих облачился в доспехи, мурлыкая что-то под нос. Он был подвижен, энергичен, не терпел бездействия и фанатично верил в свою исключительность.
Суннимур Кхеммат одевался медленно и молча, как всегда, уйдя мыслями в себя, в темный мир не доступных никому движений души. Мухаммед не знал, на чем, на каком моральном изъяне сыграл эмиссар Чужих, купив Кхеммата, но чувствовал, что тот не ошибся: биолог с австралийского биополигона оказался натурой загадочной, сложной, эксцентричной и двойственной. В отличие от него, Салих был прям, высокомерен до дерзости, властолюбив, честолюбив и не скрывал ни одного своего недостатка, компенсируя их повышенной внимательностью к приказам начальства, исполнительностью и оперативной выучкой. В погранотряд Даль-разведки он попал случайно, не уразумев сразу всей ответственности и сложности работы этой службы, погнавшись за славой и выгодным вниманием со стороны слабого пола к защитникам цивилизации. Через полгода он понял, что рутинное исполнение обязанностей не соответствует его понятию риска и не утоляет жажды острых ощущений. Он предпринял несколько самостоятельных ходов на планетах, где работал погранотряд. В результате, спасая его и груз, погиб один пилот разведшлюпа и оказалась отравленной долина с зарождающейся жизнью на второй планете системы Дракона. Салих понял, что его могут судить и вообще лишить свободы выбора профессии, и впервые в жизни солгал, оговорив погибшего, переложив всю вину на него. Ему поверили, а вскоре на него вышел эмиссар инопланетян, искавший помощника для работы в Сфере. Вероятно, Мухаммед в конце концов отказался бы от сотрудничества, если бы уловивший его колебания разведчик Чужих не внедрил в его мозг крошечную капсулу пси-контроля. С этого момента система личности пограничника стала постепенно деградировать, распадаться, упрощаться, приближаться к однолинейной психонатуре с одним-единственным позывом утоления собственных желаний, низведенным до инстинкта. Думать сам Салих не мог и поэтому ошибался чаще, чем хотел эмиссар Чужих.